В отличие от ладоней Дориона, руки Эстли были сухими и прохладными.
Его указательный палец как бы невзначай описал круг, легко касаясь подушечкой моей ладони. По коже пробежали мурашки. Черт возьми, да что же со мной происходит? Ну руки. Ну холодные. Это еще не повод для учащенного сердцебиения. И кружащий голову запах его парфюма – тоже не повод. И этот его взгляд, чуть насмешливый и одновременно проникновенный, который в сочетании с алкоголем так будоражит кровь, – тем более. А он как будто нарочно гипнотизирует меня этим взглядом, и его лицо становится все ближе и ближе.
А спустя секунду я запрокинула голову и, закрыв глаза, предоставила его губам делать с моими все, что им заблагорассудится. А заблагорассудилось им многое. Он целовал меня долго, умело, с чувством… Боги, как я, оказывается, соскучилась по его поцелуям с той злополучной встречи у кабинета герцога!
Руки Кэмерона по-хозяйски расположились на моей талии, а мои собственные жадно вцепились в его плечи. Приоткрыла глаза, чтобы снова поймать его взгляд… и боковым зрением увидела, как расстроенный маркиз пробирается мимо нас к выходу из зала.
Понимание накатило на меня холодной волной, разом остужая кровь. Я резко оттолкнула Эстли от себя. Вот ведь сволочь, специально все подстроил, чтобы разрушить мои планы!
– Вы последний негодяй! – возмущенно выдохнула я, стараясь, однако же, не повышать голос, дабы не привлечь внимание публики. К счастью, нас неплохо ограждал от игроков и их советчиков тот самый фикус. – Что вы, черт вас побери, творите?!
– Спасаю вас от очень большой глупости, – невозмутимо ответствовал этот мерзавец, даже не думая отпираться. – Могли бы, между прочим, сказать мне спасибо. Любопытно, и как же далеко вы готовы были пойти?
– Не ваше дело, – отрезала я. – Хотите привить мне твердые моральные принципы? Моим родителям, как видите, это не удалось. Полагаете, у вас выйдет лучше?
– Упасите боги! – Лорд Кэмерон отмахнулся так, словно увидел перед собой привидение. – За кого вы меня принимаете?
– Я уже сказала за кого: за последнего негодяя, – услужливо напомнила я. – И еще за человека, способного насильно поцеловать девушку при свидетелях.
– Нет, вот этого мне приписать не пытайтесь! – возмутился он. – Никакого насилия тут не было: вы сами нисколько не возражали. И потом, должен же я был отомстить вам за тот случай у кабинета! Вы же не рассчитывали всерьез, что я вам его спущу?
В его голосе снова звучали насмешливые нотки, и следовало бы очень-очень сильно на него рассердиться. Но, черти его заберите, до чего же ему был к лицу этот белый шейный платок… Многие придворные с этими новомодными платками выглядят так, будто голова начинает расти у них сразу из туловища. А на этом все смотрится отлично – что шейный платок, что казавшиеся раньше нелепыми длинные брюки, доходящие аж до самых щиколоток…
– Впрочем, не переживайте: я не стану выдвигать против вас обвинение в насильственном поцелуе, – припечатал напоследок Эстли, и уж тут моя тонкая натура не выдержала.
– Браво, прекрасная идея! – Я беззвучно сблизила свои ладони, изображая рукоплескание. – Если хотите выставить себя на посмешище, я буду только рада! Что вы себе позволяете, лорд Эстли? Сначала, аки романтический юноша, залезаете ко мне в окно, теперь это! Вы хоть понимаете, что у меня есть молодой человек?
– В самом деле? Это кто же? Ах, да, видимо, вы имеете в виду барона Лаймона, – хмыкнул лорд Кэмерон. – Простите, я его не учел. Таких, как он, довольно трудно рассматривать всерьез.
– «Таких» – это каких? – едко осведомилась я. – Порядочных? Честных? Надежных?
– Скорее, кроликов, – поправил Эстли.
Я опешила.
– Знаете, граф, ход ваших мыслей довольно трудно бывает проследить.
– Знаете, многие девушки охотно заводят себе кроликов, – стал пояснять граф. – Мягких, пушистых, ласковых, теплых. Они совершенно безотказны и никогда не кусаются. Не выпускают когти и не имеют собственного мнения. Их очень приятно брать на руки, тискать и кормить морковкой. Знаете, в чем беда? Кролики очень быстро наскучивают своим хозяйкам. Девушки начинают искать себе новые игрушки и хорошо, если не забывают регулярно кормить своих домашних животных. Иначе последним совсем уж не позавидуешь.
– Очень тонкая метафора. – Мой голос источал яд: слова Эстли отчего-то сильно задели за живое. – Но Дэйвид не кролик, а я не любительница кого-то потискать.
– Неужели вам действительно до сих пор не надоел этот мальчишка? – Мой собеседник как-то недобро прищурился. – Может, мне устроить так, чтобы его перестали пускать во дворец?
– Это еще зачем? – опешила я. – Вам-то какое дело? Вот что вы за человек такой, а? Вам как будто доставляет удовольствие всем вокруг пакостить!
– Ну, во-первых, по пакостям вы, положим, тоже неплохая мастерица, – не остался в долгу Эстли. – А во-вторых, не пытайтесь меня обмануть. На мой поцелуй вы отвечали вполне охотно. Стало быть, какую-то симпатию вы ко мне все же испытываете.
