Через неделю после неудачной поездки в риелторское агентство Барри с Морин обедали на террасе, когда вдруг появились маляры. Барри сперва не понял, что за люди пришли к нему во двор – подумал, что это какие-нибудь очередные проверяющие от ассоциации. Он хотел их проигнорировать точно так же, как бесконечный поток штрафов, однако когда четверо мужчин раскатали на дорожке огромный лист пластика, вытащили из грузовичка шланги с распылителями, включили компрессор и принялись красить переднюю стену дома, Барри швырнул недоеденный бутерброд на тарелку.
– Ну всё, хватит!
Он сломя голову помчался вниз по лестнице и, выскочив на крыльцо, заорал:
– Какого дьявола вы тут делаете? Это мой дом!
Трое маляров, не обращая на него внимания, продолжали покрывать участок стены между окнами слоем коричневой краски, а бригадир, лысоватый дядька постарше других, оторвался от своего занятия – он оклеивал окна по контуру малярной лентой.
– Нам поручено выкрасить это строение, – сообщил бригадир. – Заказ-наряд у меня в машине. Хотите посмотреть?
– К черту ваш заказ-наряд! – рявкнул Барри. – Этот дом мой, и я не желаю его перекрашивать! Сейчас же прекратите и сделайте, как было!
– Извини, друг, не могу, – ответил бригадир, снова взявшись за работу. – У меня наряд от вашей ассоциации домовладельцев. Что-то не нравится – у них выясняй. Тебе вроде сказали сделать по правилам, ты не послушался, вот они и вызвали нас.
– Чушь собачья!
– Я же говорю – с ними разбирайся. Они оплачивают заказ. – Дядька сочувственно взглянул на Барри. – Вот потому я ни за что не стану жить там, где есть ассоциация домовладельцев, хоть ты меня озолоти.
Откуда взялись эти люди? Из Корбана? Да, наверное, откуда еще…
После общения с компанией из кафе и особенно после митинга Барри был уверен, что жители Корбана единодушны в своей вражде к Бонита-Висте, а сейчас вдруг сообразил – ведь в городе многие зарабатывают на жизнь благодаря ассоциации домовладельцев.
Странное сближение на основе экономики.
И вновь мелькнула мысль: всякий, кто соприкасается с Бонита-Вистой, в какой-то мере портится.
– Я не хочу, чтобы мой дом перекрашивали. – Барри уже не требовал, скорее просил.
– Извини, – повторил бригадир. – Ничего не могу поделать. У меня заказ.
Ночью Барри и Морин спали с закрытыми окнами, и все равно весь дом пропитался запахом краски.
На следующий день им прислали грозную бумагу с требованием оплатить работу маляров: пять тысяч долларов.
Барри на террасе, все еще оглушенный, смотрел на закат. Морин тихонько подошла и села рядом с ним, держа в руках целую пачку розовых бланков и компьютерную распечатку.
– Я тут посчитала общую сумму всех наших штрафов и разных выплат, – начала она.
– И?..
– Вышло около ста тысяч долларов.
Барри подавился пивом.
– Что?!
– Я сама сперва не поверила. Там двадцать пять тысяч долларов за первичное благоустройство участка…
– Двадцать пять?..
– Дай я закончу.
Морин скороговоркой пересказала длинный список невероятно дорогостоящих услуг и ни с чем не соразмерных штрафов.
– Мы не будем платить!
– Тогда у нас отнимут дом.
– При таких аппетитах никакого дома не хватит!
Морин широко раскрыла глаза.
– Они так и задумали! Они хотят нас разорить и отнять дом. Господи, как я раньше не сообразила? Ну да, стоимость дома, возможно, покроет штрафы, а счета за работу? За материалы, за покраску и благоустройство? Тут затронуты интересы других людей. Ты думаешь, ассоциация простит нам этот долг? Никогда в жизни! Нас привлекут к суду, и мы проиграем, потому что работа реально сделана, услуги оказаны, а мы не хотим платить. – Морин прерывисто вздохнула. – Мы пропали!
– Надо было слушать Грега Дэвидсона, – буркнул Барри. – Слушай, может, мне пойти добровольцем?
– Не говори так, даже в шутку! – рассердилась Морин.
И правда, смеяться не с чего. Барри хотел бы ответить, что у него есть план, как им выпутаться из этой жуткой истории, но никакого плана не было. Барри молча допил пиво, глядя на заходящее солнце.
