само голосование. Тем самым они как будто придают б
– Кто против? – спросил Колхаун.
Барри и Морин подняли руки, однако Тина, Лиз и еще несколько человек, кому хватило духу не голосовать «за», все же не решились проголосовать «против».
– Принято! – объявил председатель с довольным смешком. – Браво, мои дорогие, приятно видеть такое единодушие! А сейчас на повестке дня перевыборы правления. Как вы знаете, голосование тайное, так что если кому-нибудь не нравится стиль работы нашего мистера Геринга, – не стесняйтесь!
Старик, сидящий рядом с Колхауном, криво улыбнулся и нерешительно помахал рукой. Председатель хлопнул его по спине:
– Шучу, шучу!
В зале появились две молоденькие девушки, почти подростки, не то в бикини, не то вообще в нижнем белье, не разберешь. Девочки пошли по проходу, вручая всем сидящим с краю стопки бюллетеней для голосования и перетянутые резинкой пачки карандашей:
– Передайте дальше, пожалуйста.
Морин взяла у Лиз стопку бюллетеней, сняла верхний листок и передала остальные Барри. Как и предупреждал Рэй, против каждой из шести фамилий в списке стоял один-единственный квадратик: «Одобрить».
Барри сейчас же написал рядом с каждым именем: «Отстранить».
Колхаун стукнул молоточком.
– Начинаем прения! Кто-нибудь хочет высказаться?
Барри встал.
– Мистер Уэлч, правление вас слушает.
– Я хочу зачитать обращение.
– Пожалуйста, сэр.
– У меня три минуты, так?
– Совершенно верно, – улыбнулся Колхаун.
– Задача ассоциации домовладельцев, – начал Барри, читая по бумажке, – заботиться о благе домовладельцев, проживающих на территории данного поселка, а не карать их за несоблюдение несправедливых, неразумных и противозаконных правил устава. Я лично…
– Время! – гаркнул кто-то за столом правления.
Барри вскинул голову.
– На выступление дается три минуты!
– Время!
– Я лично подвергался преследованию…
– Время! Время! Время!
Все собрание дружно скандировало, заглушая Барри. Все вокруг, кроме Морин и Лиз, выкрикивали одно и то же слово, даже Майк и Тина присоединились к общему хору, весело улыбаясь, точно все происходящее было какой-то забавной игрой.
Барри ткнул пальцем в сторону президиума, стараясь перекричать общий гам:
– Вы убиваете животных, убиваете детей, вы калечите домовладельцев, которые посмели выступить против вас!
Члены правления снисходительно посмеивались.
– Почему вы не проводите нормальных перевыборов? Боитесь, что кто-нибудь выдвинет свою кандидатуру и у людей появится возможность выбирать?
Колхаун простер руку, указывая куда-то в глубь помещения.
– Позвольте вам представить Пола Генри, нашего пристава!
В ответ раздался общий одобрительный рев.
– Пол, будь так добр, проводи мистера Уэлча к выходу!
Человек в ливрее, дежуривший у двери, протолкался мимо Лиз и Морин и ухватил Барри за руку выше локтя. Тот попытался вырваться, однако хватка у пристава оказалась железная. Твердые пальцы впились в руку Барри, и он почувствовал, как его выволакивают в проход.
– Это против правил! – вопил Барри. – Вы затыкаете мне рот, потому что вам не нравится то, что я говорю! Не смейте! Это противоречит уставу!
– Новому уставу не противоречит, – хладнокровно отвечал Колхаун.
В зале засмеялись.
Барри дергался, пробовал бить пристава по руке, но тот был невероятно силен и спокойно продолжал тащить его к двери.
