Маленькая точка на карте. Городишко со странным названием Вересковый Утес.
Название города колоколом прозвучало в мозгу Аэлины, выбив ее из ступора. Она вспомнила, что они обсуждают перемещение моратских войск, удивляясь необычайно высокой скорости этого перемещения.
Аэлина потерла висок, продолжая смотреть на точку, обозначавшую Вересковый Утес. Кое-кто, живущий в тех местах, обязан ей жизнью. И она может напомнить о долге.
Ее взгляд скользнул южнее. Вот и Красная пустыня. Там тоже ей обязаны жизнью.
Кажется, ее о чем-то спрашивали. Не пытаясь понять смысл вопроса, она сказала Рульфу:
– Ты предоставишь мне все свои корабли. Вооружишь их огненными копьями, которые заказал на южном континенте. Остатки этого оружия передашь микенианскому флоту, когда он подойдет.
За столом воцарилось молчание. Потом Рульф грубо засмеялся и снова сел.
– Черта с два.
Он взмахнул татуированной рукой. Вода на его магической карте вспенилась и изменила узор. Аэлине этот узор ничего не говорил, а вот Рульфу… Он должен разбираться в рисунках узоров, поскольку без его помощи ей не найти Замoк.
– Не понимаю твоего упрямства, – сказала Аэлина. – Особенно когда у противников такое ощутимое превосходство над тобой.
Рульф задумался.
– Микенианский флот – это всего лишь миф. Детская сказочка на сон грядущий.
Аэлина выразительно посмотрела на эфес его меча, обвела глазами зал таверны и бросила взгляд за окно – туда, где в гавани стоял корабль пиратского короля.
– Ты, Рульф, – наследник микенианцев. Я пришла не только предложить тебе союз, но и потребовать долг. Ты задолжал моей династии и знаешь об этом.
Рульф замер, перестав моргать.
– Неужто все упоминания про морского дракона – просто твоя блажь и прихоть? – спросила Аэлина.
– Микенианцы исчезли.
– Я так не думаю. По-моему, они с давних пор прячутся где-то на Мертвых островах. Оттого-то ты и сумел вернуть себе власть.
Фэйцы молча переглядывались.
– Я освободила Илиум от адарланских солдат, – продолжала Аэлина. – Освободила этот город – твою древнюю родину – для тебя. Для микенианцев. Он твой, если ты вслух заявишь о своем наследии.
Рульф торопливо спрятал под стол задрожавшую руку.
Аэлина позволила частице своей магии выплеснуться наружу. Золотистые крапинки в глазах вспыхнули ярким пламенем. Гарель и Фенрис вытянули шеи. Магическая сила Аэлины наполнила зал таверны и выплеснулась в город. Ключ Вэрда у нее на груди загудел и зашептал.
Сейчас в ее лице не было ничего человеческого, ничего принадлежащего смертной природе. Аэлина поняла это, видя, как побледнело лицо Рульфа. Теперь оно отливало призрачным сиянием.
Аэлина закрыла глаза и выдохнула.
Ее магическая сила, перекрученная, словно жгутом, распрямилась, образовав невидимую линию. Мир задрожал от прохождения силы. Громко ударил городской колокол. Удар повторился. Всколыхнулась вода в гавани. А сила понеслась дальше, к другим островам архипелага.
Потом мир вернулся в прежнее состояние.
– Что это была за чертовщина? – сердито спросил Рульф.
Фенрис и Гарель уткнулись в карту, неожиданно проявив большой интерес к позициям моратских войск.
– Госпоже необходимо ежедневно высвобождать немного своей силы, дабы эта сила не поглотила ее, – невозмутимо пояснил Рован.
Понимая всю неуместность и несвоевременность желания, Аэлина вдруг захотела, чтобы Рован каждый день называл ее госпожой. Всего один раз в день.
Микенианское наследие Рульфа стало известно Аэлине благодаря Лисандре. Аробинн Хэмел имел обыкновение шпионить за теми, с кем вел дела. Сведения, которые в свое время показались Лисандре забавным пустяком, вдруг стали необычайно ценными.
Рован считал, что Рульф знает больше о перемещении моратской армии, и он неутомимо пытался их выудить. Пиратский король еще не опомнился от предложения, сделанного ему Аэлиной. Он бормотал что-то себе под нос. Аэлина терпеливо ждала.
Через какое-то время пришли Эдион с Лисандрой. Едва взглянув на отца, Эдион мгновенно приклеился к карте и впал в привычное «генеральское» состояние, требуя сообщить ему все имеющиеся сведения.
Гарель зачарованно смотрел на сына, следил за движением его глаз и вслушивался в звук голоса, как в песню, которую стремятся запомнить.
Лисандра отошла к окну. Она смотрела на залив, словно могла увидеть магическую волну, поднятую Аэлиной.
