– С другой стороны острова спрятана лодка, – пояснил Эдион и кивком указал на Лисандру. – Вряд ли вчера вечером кто-то видел, как акула умыкнула из гавани ялик и потащила в море. Но…
Дверь шумно распахнулась. На пороге вырос Рульф.
– Ты! – заорал он.
– Я? – искренне удивилась Аэлина.
– Ты сделала это своей магией. Ты их вызвала.
Обвинение было таким нелепым, что Аэлина расхохоталась:
– Если бы я обладала столь полезным талантом, я бы употребила его, чтобы собрать союзников. Или призвать микенианцев, поскольку ты упрямо отказываешься верить в их существование.
За окнами по-прежнему синело небо.
– Удачи, – бросила она Рульфу.
– Я ничего не понимаю, – признался Дорин.
– Это не наше сражение, – сказала она молодому адарланскому королю. – Я не собираюсь рисковать судьбой моего королевства из-за каких-то стычек с валгами. Если у тебя хватает здравого смысла, ты тоже не станешь в это встревать.
Лицо Рульфа было искажено гневом, но в глазах отчетливо читался неподдельный страх. С улиц доносились испуганные голоса горожан. Башенных колоколов здесь боялись больше, чем грома небесного.
– Полагаю, что доблестные фэйские воины тоже отправятся со мной. Они ведь теперь мои союзники.
Фенрис и Гарель молча подошли к ней. Какое счастье, что они не задавали вопросов. Чувствовалось, Гарель готов был делать что угодно, только бы находиться рядом с сыном.
– Думаешь своими ухищрениями заставить меня тебе помогать? – прошипел Рульф.
А вдалеке, над горбатыми островами, сгущалось облако тьмы.
– По-моему, Рульф, я высказалась достаточно ясно. Я могу обойтись без тебя и твоих кораблей. И без микенианцев я тоже могу обойтись. Но твой остров становится опасным для моих замыслов. – Аэлина кивнула в сторону моря. – Я вознесу молитвы Мэле и попрошу ее помочь тебе. И прими совет, который один опытный головорез дает другому. – Ее пальцы легли на эфес Златинца. – Всех противников непременно обезглавливай. Это единственный способ по-настоящему их убить. Можно, конечно, заживо их сжечь, но, боюсь, многие успеют покинуть корабли и доплыть до берега раньше, чем их настигнут твои пламенные стрелы.
– А как же твои представления о свободе и справедливости? Не твои – той девчонки, что почти три года назад украла у меня двести рабов? Теперь ты готова обречь население города на гибель?
– Да, – не моргнув глазом, ответила Аэлина. – Кажется, я тебе говорила, что Эндовьер изменил мои взгляды на жизнь.
– Думаешь, Саэму бы это понравилось? – спросил Рульф, сопроводив вопрос ругательством.
– Саэм мертв, потому что такие, как ты и Аробинн, имеют власть. Но владычество Аробинна закончилось. Скоро и твоей власти может настать конец.
Аэлина посмотрела на темнеющий горизонт и улыбнулась.
– Ну ты и сука…
Рован с рычанием устремился к нему. Рульф увернулся, а через мгновение на пороге таверны возник запыхавшийся квартирмейстер пиратского короля. Одна рука упиралась в дверной косяк, другая сжимала эфес меча в виде морского дракона.
– Мы по колено в дерьме, – выдохнул квартирмейстер.
Аэлина повернулась к нему. У Рульфа вытянулось лицо.
– Говори яснее, – потребовал он.
– Восемь военных кораблей, – сказал квартирмейстер, рукавом вытирая потный лоб. – На палубе каждого – не менее сотни солдат. Думаю, их еще больше, если взять в расчет нижние палубы. Эскадру сопровождают два морских дракона. Они плывут с такой скоростью, словно их сюда несет штормовой ветер.
– Как быстро мы сможем добраться до ялика? – спросила у Рована Аэлина.
Бледный Рульф глядел на немногочисленные корабли в гавани. На опущенную цепь Кораблекрушителя. Вода в заливе пока еще оставалась спокойной.
– Морские драконы перекусят твою цепь, – заметил ему Фенрис. – Убирай своих людей с острова. Сажай их во все мелкие суденышки, какие есть, и пусть плывут подальше отсюда.
Рульф медленно повернулся к Аэлине. Его глаза цвета морской волны еще были полны ненависти, но в них просматривалась и готовность повернуть штурвал в другую сторону.
