товарищем. Демид уложил девушку на довольно чистые доски у огня, а сам поворошил угли, подбросив еще смолистых щепок от шпалы. Развязав веревку вещмешка, отшвырнул подальше крысу, жарившуюся на палочке и проволочных подпорках, и достал банку консервов. Этикетки на ней не было, потому, недолго думая, он достал нож и пробил в крышке отверстие, расширив его острием. «Не тушенка, но вроде гречневая каша с оной… Тоже неплохо», – принюхался Демид. Он выдернул проволоку, сворачивая из нее теперь удобную подпорку под донышко, и поставил жестянку разогреваться на угли в сторонке.
– Где я? – послышался за его спиной голос. Он оглянулся. Черные косы и зеленые глаза отчетливо виднелись в свете разгоревшегося пламени…
– Ты кто?! – оба вопроса слились в один, Демид и Матрена молча уставились друг на друга с одинаковым недоумением.
Он сообразил быстрее: девушек на барже было двое, и это явно вторая, озадачившая самого Лесника своими приступами и непонятными словами.
– Матрена я. А почему я здесь? – Демид и сам хотел бы знать ответ на этот вопрос. Девица ему была совершенно не нужна. «Но лучше хоть что-то, – подумал он, – чем совсем ничего. Можно будет обменять ее позже на ту, которую нужно».
– Есть хочешь? – он вытащил из углей теплую уже банку, обернув рукавом, и вскрыл крышку. Оттуда шел пар, и аппетитно пахло кашей. – Держи, лопай.
– Ты хороший разбойник, – выдала свое заключение Матрена, набивая рот гречкой, вычерпывая ее, за неимением ложки, прямо пальцами.
– Почему же разбойник? – спросил Демид, вскрывая вторую обнаружившуюся в рюкзаке консервную банку.
– Ты же меня похитил? Правда? – Он не понял, чего было больше в ее вопросе, надежды или беспокойства. Пожалуй, первого. Девчонка явно постоянно искала приключений на пятую точку. И нашла, похоже.
– Правда, – подтвердил Демид.
– Ура! – закричала девица, а похититель чуть не выронил кашу в огонь от этого торжествующего вопля, раздавшегося, наверное, на половину метрополитена. – Принц придет и спасет меня.
– Ну, это мы еще посмотрим… Ты поешь пока, а там разберемся. И с принцем, и с тобой тоже.
– Фигушки! Ты на барже нам ничего плохого не сделал. И Ксюша про тебя плохого не говорила. А Стас тебе уже один раз дал по макушке. И еще добавит, как придет! Ой!
Матрена сунула в рот порезанный об острый край банки палец, замолчала ненадолго. Но все равно продолжала рассматривать разбойника: симпатичное лицо, чуть тронутая сединой короткая бородка, хитрый взгляд синих глаз. «У него-то ложка есть! Необычная ложка, не такая, как у дедушки, а складная, как нож, с ручкой, – думала Матрена, разглядывая Демида. Ее даже пистолет не испугал, не удивил – уж слишком добрые глаза были у разбойника, веселые – а вот эта ложка… – Что еще там у него припрятано в карманах жилета, надетого поверх теплого, заношенного свитера? Сразу видно, человек привык к дальним дорогам». Матрене хотелось расспросить его, какой он, мир, там, за стенами? Она смутно ощущала, что этот сталкер многое повидал, намного больше, чем Стас. И, наверное, даже больше, чем дедушка! «Тоже старый уже… Борода-то седеет».
– А тебя как зовут? – осмелилась спросить она, заодно посмотрев, перестал ли кровить палец. Больно не было, но лазить в банку теперь пришлось осторожнее.
– Меня не зовут – сам прихожу, – усмехнулся сталкер, оглядел ее еще раз с ног до головы.
– Поняла… Волшебник никогда не опаздывает. Как и не приходит рано.
– Ты уж разберись, кем меня считать, разбойником или волшебником. Я бы тогда хоть знал, что с тобой делать…
– А ты не знаешь?
– Честно говоря, не очень, – вздохнул Демид. Пока что девушка выглядела скорее забавной игрушкой, чем нужным приобретением. И он продолжил исследовать рюкзак мужика из ночлежки. На дне нашлась вилка, завернутая в тряпку. – Вот тебе столовый прибор, а то зачем ты мне без пальцев-то нужна?
– А с пальцами зачем? – продолжала любопытствовать она.
Ей было очень интересно, зачем этот незнакомец похищал сначала Ксению, теперь ее. Дедушка таких сказок не рассказывал. В книгах принцесс держали в плену, чтобы потом явился рыцарь верхом на коне и освободил их. Коня в туннеле не могла представить даже Матрена со своей развитой фантазией. А о мутантах после страшных питомников «Волгоградского проспекта» думать не хотелось. Уж слишком быстро она увидела настоящего дракона… И слишком настоящим тот оказался. До сих пор не верилось, что Савелий погиб, и все это происходило на самом деле, а не в сказке. Было страшно.
– А ты мне тут к утру уборку сделаешь, Золушка. Так что пальцы береги, пригодятся. Ужин, как видишь, я сам организовал… Теперь твоя очередь: стирать, полы подметать и перебирать мешки с крупой. Хотя, черт, и крупу мы, похоже, всю уже сожрали.
– Я не Золушка, – надулась Матрена. И потянулась к ложке, которую Демид отложил в сторону. Запястье вдруг неожиданно крепко сдавила его молниеносно метнувшаяся вбок рука, девушка вскрикнула от неожиданности и слабой боли. – Ты чего?! Я же посмотреть только хотела!
Демид расхохотался, уже не заботясь о том, что кто-то может услышать. Любой наблюдающий со стороны все равно решил бы, что попал в филиал
