запустило внутрь две фигуры, одной из которых, если не ошибался «ночник», оказался тот самый мальчонка. Нападать сейчас, глядя на стволы турелей, показалось безумием. И Крис затаилась в развалинах до утра.
Ждать легче, когда знаешь, ради чего. А когда «ради чего» уже не просто один объект, а может оказаться несколько, то… Ждать становится в два раза интереснее. Единственное беспокоившее Крис обстоятельство – победить вышло не сразу. Холодало, и взятый с собой спальник почти не спасал.
Только вот утро принесло с собой не самые приятные сюрпризы. И пробуждение выпало громким. Под грохот очередей и рев местных, с чего-то вдруг решивших штурмовать базу Копатыча. И все бы ничего, но… Местные бежали. И были совершенно правы в своем бегстве и глупы в желании попасть за ворота Привала.
«Серая слизь» очень любит закрытые пространства, где скапливается столько вкусной органической еды. Да-да. И она наползала со стороны города. Лениво, далекой серой полосой… и неотвратимо.
Глава десятая
Кто кому волк
«Слизь», проходя по Зоне, жрет без разбора всю органику. Покрывает ее своим желе, засасывает внутрь дрожащего киселя, переваривает на составляющие. После «серой слизи» на земле остаются мельчайшие остатки, напоминающие про живое существо. Металл, пластик, кремниевые соединения. Все.
Местные чуют «слизь». Хотя и не все. Многие успевают занять высоту или удрать, когда земля вспучивается горбом, рассекаемая шрамами-трещинами. Или вылетают, как подорванные, люки канализации. Или трещит выжимаемая напором огромной массы вроде бы прочная стальная дверь. «Слизь» любит увеличить свои массу с объемом. Планета живет, пока «слизь» не решится выбраться за Периметр. И даже весь напалм мира не сможет гарантировать победы над однородной серо-прозрачной массой.
«Серая слизь» валила со стороны города. Растекалась, пока не ускорившись, разбрасывала ленивые с виду языки-разведчики. Еле слышно булькала, шелестела, задерживаясь у съедобного, накатывала, шурша прибоем. И гнала перед собой тех, кто не успел. Спрятаться, удрать, убить себя на месте.
Красные, сколько-то псов, сколько-то единичных мутантов из глубины Третьего круга и местные. Местные Роммеля, решившие вместо бегства штурмовать Привал. Можно ли понять идиотов, решивших не помогать таким же, как они, защищаться или хотя бы пытаться? Наверное… Только времени и желания ни у кого не оказалось. И то, и другое ушло в полной мере на уже проигранную оборону. Привал держался, чтобы дать время уйти другим. Но и это не вышло. Зона частенько любит подкинуть козырей тем, кто не заслуживает.
Красные, покрошенные в капусту турелью, свое дело сделали. Навалившись своим ошалевшим стадом в сотню голов, продавили ворота. Отвлекли часовых, дав время банде Роммеля проникнуть внутрь через дырки, проделанные в стенах взрывами. Самому Привалу пока везло. Запасы взрывчатки у Роммеля закончились как раз на стенах.
Но к тому времени они уже оказались внутри. И натворили делов. Вместе со своими невольными союзниками, отправленными волей Зоны и собственной сумасшедшей жаждой крови на приступ.
Турель молчала. Слетел вниз старина Бор, раскроенный от шеи и до паха костяными пилами кислотницы, незаметно скользнувшей к установке.
Амеба, жутко ухая, давил Красных, набегающих со всех сторон. Ломал кости, крушил черепа, отмахиваясь трубой с наваренными швеллерами. Перекатывался танковыми гусеницами, размазывая самых слабых. И молчал, когда в спину ему впивались дротики, арматурины, ножи, вилы и косы, посаженные как копья. Молчал, булькая изнутри кровью и превращаясь в страшного аномального ежа. Добрался до плиты ворот, отталкиваемой им столько лет. Навалился, вжимая назад, не давая пройти остаткам Красных.
Роммель и его банда, прикрываясь за контейнерами во дворе, рвались к Привалу.
Ворота, почти закрывшиеся, снова жалобно хрустели. Вздрагивали и ухали, вторя уханью из-за стены. По воротам, прогибая сталь на каждом ударе, равномерно било что-то тяжелое. И бил кто-то очень сильный. Кто? Несложно догадаться.
Уизли, прижав к плечу «огрызок», изредка палил в Красных, выскакивающих через пролом в бетоне как чертики из коробочки. Был бы пролом один, все закончилось бы быстро. Но их оказалось несколько. Как они появились, кому говорить спасибо? Мальчишка не знал. Он просто сидел там, где сказали сидеть. Всем нутром понимал, что сейчас нужно слушать каждое слово хмурого бородача Урфина. Хотя тот и отправил его наружу.
Как появились проломы, могла сказать Чума. Ее они точно не удивили. Даже просто услышав грохот, женщина поняла все сразу. Баркас, прочитавший все по ее дрогнувшему лицу, только фыркнул. Поискал глазами Урфина, желая что-то сказать… и не успел.
По окнам, забранным решетками и опускающимися щитами, ударило как картечью. Стальные градины ворвались внутрь, пройдясь по людям и местным как косой. Били точно и торопились стрелять еще. Целыми не остались даже опустившиеся щиты. Без попаданий оказался лишь сам Копатыч, нырнувший за странной помесью «Сармата» и «Бульдога» за стойку. И Урфин, появившийся со стороны самого обычного места для только что проснувшегося человека. Со стороны умывальника.
– Баркас!
– Здесь! – Чума подняла руку. Сам Баркас был немного занят. Бинтовал правую руку. От плеча до предплечья. Грудь и живот ему уже перетянули.
– Ты как, лысый?
