От рывка полет его резко оборвался. Вермакс упал, рыча, пуская дым и колотя когтями по воде. Выжившие рассказывали, что он попробовал подняться, но лишь дабы рухнуть головой вперед на горящую галеру. Дерево раскололось, мачта обрушилась, и бьющий крылами дракон запутался в оснастке. Когда корабль перевернулся и затонул, Вермакс пошел на дно вместе с ним.
Поговаривали, что Джекейрис Веларион сумел выбраться и несколько мгновений цеплялся за один из дымящихся обломков, пока несколько арбалетчиков с ближайшего мирийского судна не начали его обстреливать. В принца попали раз, другой... Все больше и больше мирийцев брались за арбалеты. Наконец один из болтов угодил в шею, и Джейса поглотило море.
Битва в Глотке бушевала целую ночь и к северу, и к югу от Драконьего Камня и стала одним из наикровопролитнейших морских сражений в истории. Адмирал Триархии Шарако Лохар привел с собой от Ступеней соединенный флот из девяноста мирийских, лисских и тирошийских боевых кораблей, но лишь двадцать восемь уцелели и кое-как доплелись до дома.
Нападавшие обошли Драконий Камень стороной: без сомнения, они сочли древний оплот Таргариенов чересчур мощным для штурма. Однако с Дрифтмарка неприятель собрал страшную дань. Спайстаун разграбили прежестоко, мужчин, женщин и детей перебили на улицах, оставив их тела на корм чайкам, крысам и воронам. Дома предали огню, и город никогда более не отстроился вновь. Высокий Прилив также сожгли. Все сокровища, которые Морской Змей привез с Востока, поглотил огонь, а его слуг изрубили, когда те пытались скрыться от пожара. Флот Веларионов потерял почти треть своей мощи. Погибли тысячи. Но ни одна из потерь не ощущалась столь остро, как гибель Джекейриса Велариона, принца Драконьего Камня и наследника Железного трона.
Парой недель позже, в Просторе, Ормунд Хайтауэр оказался зажат между двумя ратями. Таддеус Рован, лорд Золотой Рощи, и Том Флауэрс, Бастард из Горького Моста, надвигались на него с северо-востока с превеликим конным рыцарским войском. А сир Алан Бисбери, лорд Алан Тарли и лорд Оуэн Костейн соединили свои силы, дабы отрезать ему пути отступления к Староместу. Когда их войска, сомкнувшись вокруг лорда Ормунда на берегах реки Медовинки, разом ударили и спереди, и сзади, боевые порядки Хайтауэра расстроились у него на глазах. Поражение казалось неизбежным… как вдруг по полю брани скользнула тень, и над головами, прорезавшись сквозь звон ударов стали о сталь, прогремел ужасающий рев. Прилетел дракон.
То была медно-кобальтовая Тессарион, Синяя Королева. На ее спине восседал самый младший из трех сыновей королевы Алисенты, Дейрон Таргариен, пятнадцати лет от роду, оруженосец лорда Ормунда.
Появление принца Дейрона и его дракона изменило ход битвы. Теперь уже бойцы лорда Ормунда нападали, выкрикивая проклятия своим врагам, а люди королевы спасались бегством. К концу дня лорд Рован с остатками своего войска отступал на север, безжизненное обгоревшее тело Тома Флауэрса лежало в камышах, двоих Аланов захватили в плен, а лорд Костейн медленно умирал от раны, нанесенной Оставляющим Сирот, черным клинком Храброго Джона Рокстона. И пока волки и вороны пожирали тела павших, лорд Хайтауэр угощал принца Дейрона мясом тура и крепким вином, а затем посвятил его в рыцари легендарным валирийским длинным мечом Бдительность и нарек «сиром Дейроном Отважным». Принц сдержанно ответил:
– Милорд, ваши слова любезны, но победа принадлежит Тессарион.
Дух уныния и поражения повис над Драконьим Камнем, когда черный двор узнал о бедствии на Медовинке. Лорд Бар-Эммон зашел столь далеко, что предположил – возможно, настало время преклонить колена перед Эйгоном II. Однако королева никогда бы на такое не пошла. Воистину, лишь богам до конца ведомы человеческие сердца, а женщины тем более полны загадок. Если кончина первого сына надломила Рейниру Таргариен, то гибель второго, казалось, придала ей сил. Смерть Джейса закалила ее, выжгла напрочь все страхи, оставив лишь гнев и ненависть. У ее милости все еще оставалось более драконов, нежели у ее единокровного брата, и теперь она решила использовать их, не считаясь с ценой. Она сказала Черному совету, что будет насылать огонь и смерть на Эйгона и всех, кто его поддерживает, пока не сбросит брата с Железного трона или же не сгинет сама.
Подобная решимость пустила корни и в душе Эймонда Таргариена, правившего от имени своего брата, пока Эйгон был прикован к постели. Эймонд Одноглазый презрительно относился к своей сестре Рейнире, видя наивеличайшую угрозу в дяде, принце Деймоне, и в огромном войске, которое тот собрал в Харренхолле. Созвав своих знаменосцев и совет, принц объявил о намерении навязать дяде битву и покарать мятежных речных лордов.
Не все члены Зеленого совета одобрили столь смелый ход принца. Эймонда поддержали десница, сир Кристон Коль, и сир Тайленд Ланнистер. Однако великий мейстер Орвиль убеждал его послать весть в Штормовой Предел и присовокупить силы дома Баратеонов к своим, прежде чем действовать. А Железный Посох, лорд Джаспер Уайлд заявил, что надлежит призвать лорда Хайтауэра и принца Дейрона с юга, на том основании, что «два дракона лучше одного». Вдовствующая королева также взывала к осторожности, увещевая сына подождать, когда его брат-король и его Солнечный Огонь, Золотой Дракон, оправятся от ран настолько, что возмогут присоединиться к нападению.
Однако принцу Эймонду подобные отсрочки пришлись не по вкусу. Он объявил, что не нуждается ни в братьях, ни в их драконах – Эйгон чересчур тяжко ранен, а Дейрон слишком юн. Да, Караксес – грозный зверь, беспощадный, изворотливый и отведавший битвы… но Вхагар старее, свирепее и вдвое крупнее. Септон Юстас сообщает, что Убийца Родичей предназначил сию победу себе; он не желал делить славу ни со своими братьями, ни с кем-либо еще.
Пока Эйгон II не был способен подняться с постели и снова взяться за меч, регентство и власть принадлежали Эймонду, и прекословить ему не могли. Верный своему решению, спустя две недели принц выступил через Божьи ворота во главе четырехтысячного войска.
Принц Деймон был чересчур старым и закаленным бойцом, дабы сидеть сложа руки и дать запереть себя в стенах, даже столь мощных, как
