харренхолльские. У него еще оставались друзья в Королевской Гавани, и вести о замыслах племянника достигли его даже прежде, чем Эймонд отбыл прочь. Говорят, когда принца известили, что Эймонд и сир Кристон Коль покинули Королевскую Гавань, Деймон засмеялся и промолвил:
– Давно пора, – ибо он долго ожидал сего мгновения.
И стая воронов вылетела из перекошенных башен Харренхолла.
В другой части королевства лорд Валис Мутон вел сотню рыцарей из Девичьего Пруда, дабы соединиться с полудикими Крэббами и Брюнами с Раздвоенного Когтя, а также с Селтигарами с Клешни. Пробираясь сквозь сосновые леса и окутанные туманом холмы, они спешили к Грачиному Приюту, где их нежданное появление застало гарнизон врасплох. Отбив Грачиный Приют, лорд Мутон повел храбрейших из своих людей на пепелище к западу от замка, дабы покончить с Солнечным Огнем, драконом короля Эйгона.
Невольные драконоборцы без труда разогнали оцепление из стражников, которых оставили обихаживать, кормить и охранять зверя, но сам Солнечный Огонь оказался противником куда более грозным, нежели ожидалось. Драконы на земле неуклюжи, а разорванное крыло не позволяло огромному золотому созданию подняться в воздух. Нападавшие рассчитывали найти дракона при смерти. А обнаружили его спящим, но звон мечей и конский топот вскоре разбудили зверя, и первый же удар копья привел его в бешенство. Покрытый склизкой грязью, Солнечный Огонь бился и свивался змеем, крутясь среди костей бесчисленных овец, хлестал хвостом, насылал на своих недругов струи золотого пламени и силился взлететь. Трижды он поднимался, и трижды вновь падал на землю. Люди Мутона толпились вокруг с мечами, копьями и топорами и нанесли дракону не одну тяжкую рану... но каждый удар, казалось, только разъярял его пуще прежнего. Погибло не менее шести десятков, прежде чем оставшиеся в живых бежали.
Среди убитых был и Валис Мутон, лорд Девичьего Пруда. Когда недели через две его брат Манфрид отыскал тело, от лорда Валиса не осталось ничего, кроме кишащего опарышами горелого мяса в расплавленных латах. Но нигде на пепелище, усеянном телами храбрецов да сотней прокоптившихся и обгоревших лошадиных туш, лорд Манфрид не нашел дракона короля Эйгона. Солнечный Огонь исчез. Не оказалось там и его следов, хотя они наверняка бы остались, если бы дракон уполз прочь. По всей видимости, Солнечный Огонь, Золотой Дракон, снова встал на крыло… но где он – никто поведать не мог.
Тем временем принц Деймон Таргариен поспешил на юг на крыльях своего дракона Караксеса. Пролетев над западным берегом Божьего Ока, подальше от пути движения сира Кристона, он избежал встречи с неприятельским войском; затем пересек Черноводную и повернул на восток, следуя вниз по течению реки к Королевской Гавани. А на Драконьем Камне Рейнира Таргариен облачилась в блестящий черный чешуйчатый доспех, оседлала Сиракс и вылетела в штормовой дождь, хлеставший по волнам Черноводного залива. Сойдясь вместе в вышине над городом, королева и ее принц-супруг закружили над Высоким холмом Эйгона.
Их вид посеял ужас на городских улицах, ибо простой люд не замедлил смекнуть, что, наконец, совершилось нападение, которого страшились уже давно. Принц Эймонд и сир Кристон, отправившись отвоевывать Харренхолл, лишили Королевскую Гавань защитников… а Убийца Родичей забрал Вхагар, сего грозного зверя, оставив противостоять драконам королевы только Пламенную Мечту и нескольких едва подросших детенышей. Юные драконы были еще не объезженными, а всадницу Пламенной Мечты, королеву Хелейну, сломило горе, так что город остался все равно, что без драконов.
Из ворот города, неся на спинах детей и пожитки, тысячами повалили простолюдины, искавшие прибежища в окрестностях. Другие рыли под своими лачугами ямы и проходы – темные сырые щели, где надеялись отсидеться, пока город будет полыхать. В Блошином Конце грянули бесчинства. Когда на востоке, в Черноводном заливе, показались паруса идущих к реке кораблей Морского Змея, зазвонили колокола всех септ города, и толпы черни высыпали на улицы, предавая разграблению все на своем пути. Десятки людей погибли, прежде чем золотые плащи сумели восстановить спокойствие.
Поскольку принца-регента и десницы короля в городе не было, а сам король Эйгон, обожженный и прикованный к постели, утопал в маковых снах, заботиться об обороне города выпало его матери, вдовствующей королеве. Алисента приняла вызов: затворила ворота замка и города, послала на стены золотых плащей и отправила всадников на быстрых конях отыскать принца Эймонда, дабы вернуть его назад.
Кроме того, Алисента велела великому мейстеру Орвилю послать воронов ко «всем нашим верным лордам», призывая их на защиту законного короля. Но когда Орвиль спешно вернулся в свои покои, его поджидали четверо золотых плащей. Один из стражников заглушил крики старца, а другие – избили его и связали. С мешком на голове великого мейстера препроводили вниз в темницы.
Гонцы королевы Алисенты не уехали далее ворот – там их задержали другие золотые плащи. Ее милости не было ведомо, что семь капитанов, поставленных начальствовать над воротами за их преданность королю Эйгону, были схвачены или убиты в тот самый миг, когда Караксес появился в небесах над Красным замком… ибо простые стражники все еще любили Деймона Таргариена, что начальствовал над ними в прежние времена.
Брат королевы, сир Гвейн Хайтауэр, второй по званию среди золотых плащей, бросился к конюшне, намереваясь поднять тревогу, но его скрутили, обезоружили и приволокли к его же начальнику, сиру Лютору Лардженту. Когда Хайтауэр обозвал сира Лютора изменником, вывернувшим свой плащ наизнанку, тот рассмеялся и сказал:
– Плащи нам дал Деймон, и сколько их ни выворачивай, они со всех сторон золотые.
Затем он пронзил мечом живот сира Гвейна и повелел открыть городские ворота воинам, что хлынули потоком с кораблей Морского Змея.
Невзирая на хваленую мощь своих стен, Королевская Гавань не продержалась и дня. Короткое и кровавое побоище произошло у Речных ворот, где тринадцать рыцарей Хайтауэров с сотней латников прогнали золотых плащей, а затем восемь часов кряду сдерживали натиск неприятеля как изнутри
