гладил выпуклый, будто бочонок, живот, морщился и отмахивался от Димы, как от назойливой мухи. Потом появилась женщина, все сразу поняла и вывалила перед Димой на стол множество фруктов и суп с креветками в кастрюльке. Суп по-местному назывался том ям кунг. Помимо креветок, в него входили острейшие приправы (красный перец был среди них самым невинным ингредиентом), грибы, похожие на шампиньоны, и разные травы, похожие на наши петрушку и укроп.
Дима разлил суп на две тарелки и позвал меня разделить с ним трапезу. Диме было неудобно есть одному, потому что хозяйка дома сидела напротив и пристально за ним наблюдала, будто желала проверить, осилит ли фаранг острое варево или сдастся на волю Будде.
Человеку свойственно сравнивать все новое с уже знакомым. Там вот, том ям кунг не был похож ни на одно блюдо, что я пробовал раньше. Прежде всего, я не склонен был к садомазохизму. Не очень люблю есть блюда, которые пытаются выжечь мне нёбо, расплавить язык и выдавить изнутри глаза. К тому же смесь морепродуктов с грибами и приправами создавала странное, непередаваемое послевкусие. Что греха таить, сразу после того, как горло перестает неметь от остроты, хочется положить в рот следующую ложку риса, политого супом.
Если в забегаловке безымянного городка мне пытались прожечь живот насквозь, то тут хотя бы немного смилостивились. Чаяниями Будды том ям кунг я таки доел, а в подарок получил широкую улыбку от хозяйки дома. Местные, значит, одобрили.
Когда начало темнеть, часам к восьми вечера, на пороге дома возник Дик. Улыбка его сияла все так же победно, как и раньше. Волосы рассыпались по плечам. Повязку с ноги он уже снял, обнажая чуть припухший шрам на загорелой коже. Шрамы мужчин красят – это как раз случай Дика.
– Господа, друзья, товарищи! – громогласно воскликнул он, перекрикивая льющуюся из телевизора музыку. – Позвольте представить вам мою невесту. Девушка скромная, красивая, умная, а еще англичанка. Прошу любить и жаловать. Анна Вествэйч.
Из-за могучей его спины, словно отыгрывая отрепетированное действо, показалась Анна. Была это хрупкая милая девушка, лет двадцати или чуть меньше на вид. На англичанку не походила совсем. Скорее – на современного отечественного тинейджера. Ну, знаете, из тех, которые красят волосы в кислотное, вкалывают в уши, губы, носы и языки пирсинг, делают себе татуировки на плечах и шеях, носят мешковатые непонятные одежды, постоянно пялятся в телефон и не вынимают из ушей наушники.
Я только что описал Анну в деталях. Собственно, среднестатистический образ щупловатого подростка. Разве что миленькая.
Она оторвала взгляд от экрана телефона, смущенно улыбнулась и помахала нам всем рукой. Я не удержался и помахал в ответ. Хотелось спросить у этой девочки, в каком она учится классе. А еще хотелось спросить, каким образом она умудрилась связаться с Диком.
Он точно не походил на современного подростка, даже больше – с первого взгляда их можно было принять за отца и дочь. В крайнем случае за старшего брата и его сестру. За сильно старшего брата.
– Дик, она понимает по-русски? – спросил я дружелюбно, не переставая улыбаться.
– Ни капельки.
– Где ты ее откопал?
– Я же рассказывал. Ты, кажется, в тот момент спал. Неблагодарный слушатель. Дайвинг, все дела…
– Я о том, что она же маленькая. Тебя не посадят? Совращение малолетних – это, вообще-то, статья.
– Она университет заканчивает, – фыркнул Дик. – Какой-то там, в Лондоне. Престижный. У вас есть что-нибудь перекусить? Семь часов на яблочном соке. С ума сойти!
Он шумно прошагал в дом и принялся о чем-то изъясняться с хозяйкой. Естественно, по-русски, который хозяйка не понимала и отвечала по-тайски. Настя поспешила за ним следом. Анна же (которую так и хотелось называть не иначе как Анечка) кому-то позвонила и, уложив телефон на плечо и придавив его щекой, отправилась гулять вокруг дома, оживленно разговаривая.
– Стареет приятель, – ухмыльнулся Дима. – На малолеток потянуло.
Я тоже вспомнил древнюю поговорку о том, что возраст мужчины можно определить по молодости девушки, которая стоит рядом с ним.
Мы вернулись в дом и обнаружили, что Дик уплетает за обе щеки огнеопасный суп с креветками. Щеки его пылали красным. Ноздри раздувались.
– Уф, хорошее варево! – говорил Дик. – Надо научиться такое же делать! Куплю приправ и в океан на месяц!
– У нас новости, – сказал я, присаживаясь рядом, и вывалил на Дика все, что сегодня произошло. От моего ареста и до логова змея за водопадом.
Пока я рассказывал, лицо Дика багровело еще больше.
– И чего же мы ждем? – мрачно спросил он после того, как рассказ подошел к концу.
– У тебя есть предложения?
– Упустим же добычу. Они змея этой же ночью и поймают, не подавятся. Э, нет. Тут, ребята, надо не сопли на кулак наматывать, а действовать.
Я откинулся на стуле, скрестив руки на груди. Хотел таким образом показать, что весь внимание и открыт к предложениям. Дик оценил меня хмурым и слезящимся от остроты супа взглядом.
– Фил. Ты же у нас умница, голова. Придумай что-нибудь. Я уверен, что ты не будешь сидеть без дела. А? Созвонитесь с Глебом, покумекайте, разгадайте все это дело. Вы же программы пишете всякие, неужели не хватит мозгов план действий расписать?
– Я хочу отправиться туда ночью, испортить клетку. Настя и Дима считают, что надо подождать. Глеб договаривается с нужными людьми, чтобы
