– Узнаем. – Я досмотрел фотографии и не нашел больше ничего особо интересного. – Дик, мы обязательно узнаем. Ты прав. Надо выдвигаться в сторону взрыва. Найдем Андрея, а там видно будет.
– Свернем ему шею! – обрадовался Дик.
Я надеялся, что он шутит. Очень надеялся.
24
Вода была всюду.
Она падала с неба унылой серой пеленой. Чавкала под ногами, смешавшись с грязью. Блестела на листьях, капала с веток. Затекала за шиворот, покрывала мелкими каплями лицо, руки, шею, скапливалась в складках гидрокостюма и, казалось, просачивалась сквозь ткань.
Никогда бы не подумал, что стану так сильно ненавидеть воду.
Мы шли уже минут тридцать, хотя время в этой несменяемой серости полностью утратило свои ориентиры. Хорошо хоть ботинки помогали, не приходилось месить грязь босыми ногами.
Больше всего раздражало то, что воды вокруг было много, а пить ее не представлялось возможным. Я, по крайней мере, пока решил не рисковать. Жажда еще не подступила настолько сильно, чтобы не думать об антисанитарии и прочих подобных вещах.
Скажу честно, в жизни мне приходилось пить самую разнообразную воду. В горах на Алтае мы набирали воду из горных ручьев – правда, прогоняли ее через походный фильтр. Как-то раз я собирал росу с листьев деревьев (дело было в итальянской провинции), а в юности на спор пил воду, которую получили из растаявшей сосульки. Сосулька натекла с козырька дома, поэтому была ржавого цвета, а в воде после нее обнаружились бурые лохмотья и песок. Спор я тогда выиграл и до сих пор удивляюсь, почему не подхватил вместе с водой желтуху или что-нибудь хуже.
То есть опыт был. А вместе с опытом пришло и понимание того, какие же иногда можно совершить безумные поступки по самым смехотворным причинам…
Дик шел рядом, понурившись. Его причины были совсем не смехотворными. Его безумные поступки, мысли о которых наверняка крутились в голове, оправдывались на все сто. В один миг узнать, что твоя невеста замешана в охоте на змея, что она не та, за кого себя выдает… да много чего еще можно и надумать и придумать… тут не у каждого влюбленного сердце выдержит. Неисправимый оптимист, Дик в одно мгновение превратился в угрюмого и озлобленного человека.
– Я всегда жил один, – говорил он, продвигаясь сквозь густые заросли. Трава тут росла выше пояса, с деревьев свисали густые кольца лиан. – Дурак старый, решил, что смогу совместить приключения и любовь. Это же надо было так опростоволоситься? Никаких предчувствий, никакого, этого самого, здравого смысла.
– Я тоже один, – сказал Дима. – Была невеста в Рязани, да так там и осталась. Не нравится мне, говорит, что ты постоянно в своей деревушке пропадаешь. Музей, говорит, дело хорошее, но мне надоело воду из колодца таскать, на печке готовить. Ни спутникового телевидения, ни кинотеатров, ни клубов. Как стемнеет, говорит, сиди дома и не высовывайся. Ужасная жизнь.
– Тебе проще. Ты хотя бы знаешь, в чем ее претензии. А я без малейшего понимания. Кто она? Зачем объявилась? Что ей надо?
– Дик, давай по чесноку, – сказал я. – Она тебе ничего не обещала. Ты даже не знал, сколько ей на самом деле лет, да? Встретились, шуры-муры, ты влюбился, она – нет. Может, ее знакомство с Андреем – случайность. Мало ли как бывает.
– Ага. Девочка из Англии встретилась в Таиланде с русским и совершенно случайно где-то еще заимела знакомство с еще одним.
– Ну, так мы же не в Советском Союзе живем. Границы открыты, езжай куда хочешь. Мало ли русских по свету мотается. К тому же, говорю, это ты ей руку и сердце готов отдать. А она тебе что-то говорила?
– Ай лав ю, там, – пожал плечами Дик. – Форевер элонг. Ну и всякие другие вещи. Я же не тупой. Кое-что из английского знаю.
Английский он знал преимущественно по фильмам с одноголосым переводом, но я не стал спорить. Влюбленного человека не переубедить ничем. Доберемся – и все выясним.
За этим делом мысли о морском змее плавно ушли на второй план. А ведь стоило не забывать. В конце концов, вся эта эпопея началась именно из-за него. Плюс папка с фотографиями, доказывающая, что подобного змея (или как минимум его останки) находили в других частях света. Рептилия, конечно, не редкая, но если бы живую особь уже ловили, то Глеб об этом наверняка узнал и написал бы мне.
С другой стороны, может ли так случиться, что вся информация об обнаруженных и пойманных гигантских змеях попросту исчезала из свободного доступа? Если некий очень богатый человек нанимает людей, покупает им дорогущее оборудование, дает яхту и все остальное, то разве у него не хватит денег и власти, чтобы зачистить все факты, просочившиеся в Сеть? Что-то он зачистил, что-то превратил в слухи и нелепые догадки… А сам отлавливает по всему свету редкий вид для каких-то свои целей. Может, шкура ему змеиная нравится. Может, мясо ее обожает. Говорят, змея на вкус, как цыпленок…
Размышления мои прервались, когда мы вышли на поляну, в центре которой стоял Андреев пикап.
Если точнее, то раньше это была вовсе не поляна. Она стала таковой в результате взрыва – возле пикапа в земле разверзлась воронка, полная грязи, воды, клочков растений и листьев. Кругом беспорядочно валялись изувеченные деревья, ветки, рваные ошметки лиан, пучки травы. Что-то внутри воронки до сих пор горело. Вырывались языки пламени, которым был нипочем дождь. Стелились по земле клочья дыма.
