Дождь постепенно превратился в ливень, и игроки бросились с поля под крышу павильона. Когда игра возобновится, шансы команд будут равны. Аргентино, выбывший из строя лучников, теперь вернется на поле в качестве отбивающего, чтобы защищать мишени.
Собравшись под деревянным навесом павильона, игроки обеих команд завороженно наблюдали за небесным светопреставлением. Об игре все позабыли. И неудивительно: синее солнце, смутно видное сквозь завесу туч, металось по небу по совершенно произвольной траектории. От этого зрелища захватывало дух и сжимался желудок, так что вскоре некоторые зрители поспешили вглубь павильона, чтобы избежать риска расстаться со своим завтраком.
Доктор, конечно, предупреждал Эми о том, как выглядит переход и как распознать признаки его приближения. Но сейчас ей казалось, что он утаил самое интересное. В реальности переход был красивее всего, что она когда-либо видела, и куда страшнее, чем описывал Доктор.
Дождь закончился так же внезапно, как начался, и воздух наполнился благоуханием влажной травы и диких цветов. Черные тучи разошлись. Теперь на небе оставались только легкие пурпурные облака, сквозь которые тут и там пробивались сапфировые лучи солнца. Один из арбитров поспешил включить над площадкой силовое поле и подогрев, чтобы скорее высушить землю. Восстанавливать ее будут в несколько этапов, чтобы грунт сохранил те же свойства, что и при первой игре.
Внезапно пол в павильоне вздрогнул. Эми подумала было, что это землетрясение, но тут же услышала тихий смех Доктор. По блеску в его глазах девушка поняла, что сейчас произойдет что-то действительно важное. И опасное.
– Началось! – в голосе Доктора слышалось ликование. – Приготовься, Амелия Понд! Вряд ли тебе доведется испытать такое еще раз, так что смотри во все глаза. Джеронимо!
Пурпурные облака разошлись. Солнце продолжало свой странный танец, дрожа, переливаясь и раскручиваясь, словно огненное колесо (Доктор заверил спутницу, что это обман зрения). Некоторые игроки в испуге бросились на землю; кто-то шептал молитвы богам, о которых раньше не вспоминал. В сторону деревни прокатилась молния – сверкающий серебряный шар. В наэлектризованном воздухе слышались треск и грохот. Эми вскрикнула, когда стоявшая в поле сыроварня неожиданно взорвалась. Шаровая молния метнулась в противоположную сторону, ударив в одинокое дерево. Оно не сгорело, но на ветвях и коре начали плясать серебристые язычки. Постепенно они разрослись в золотое сияние, которой ярко сверкнуло, прежде чем растаять в воздухе.
– Думаю, в сыроварне никого не было, – невпопад сказал Доктор. Видимо, он считал, что эта реплика успокоит Эми, но, как всегда, ошибся.
– А мы не можем просто вернуться на корабль?
– Уже нет. Призрачные миры пришли в движение. Сейчас мы скользим вместе с ними сквозь время и пространство. Постарайся расслабиться и получить удовольствие от представления. Как только переход закончится, все снова придет в норму.
– Ты говорил, что во время таких переходов первые поселенцы потеряли много людей, – не отставала Эми. Ей приходилось почти кричать, чтобы Доктор расслышал вопрос в оглушительном свисте ветра. – Эти пропавшие, они погибли?
Деревья исполняли странный танец, то низко склоняясь к земле, подобно галантным кавалерам, то резко раскрывая ветви в попытке обнять бурю. Неожиданно посередине одного из огромных дубов пробежала трещина, он заскрипел и медленно развалился на две почти равные части.
– Пожалуй, можешь не отвечать, – негромко произнесла Эми.
Во время перехода на планете не было по-настоящему безопасного места, так что, посовещавшись, игроки решили добираться до паба. Как только дождь немного утих, они двинулись в сторону деревни.
Хозяин «Синего Барсумца» был искренне рад их видеть.
– Погода портится, а прогноз еще хуже, – сообщил он. – Но к этому привыкаешь. Я здесь уже двадцать пять лет – спасибо тому чокнутому агенту по недвижимости, который расписывал Миггею как «непредсказуемую и прекрасную».
В этот момент паб заходил ходуном. Оглянувшись на испуганные лица друзей, Доктор потер руки:
– Постараемся отвлечься, хорошо? Заняться тут особенно нечем, так что… как насчет доброй песни?
Эми почувствовала, что кто-то в успокаивающем жесте положил ей ладонь на плечо. Обернувшись, она увидела Локсли.
– Я помню слова к «Когда я полюбил тебя, мой мир скатился в пропасть», – он замялся, а потом добавил: – Хотя, кажется, для нее сейчас не самый подходящий момент.
После нескольких минут споров Эми вспомнила слова песни, о которой ей рассказал мистер Томпсон, один из жителей деревни. Он принес целый диск со старой музыкой, когда услышал ее акцент. Среди записей начала XX века обнаружились даже концертные номера в исполнении Гарри Лаудера. Слова Доктор записал на грифельной доске, которая служила в пабе вместо меню, – так что присоединиться к хору мог каждый. И пусть для большинства текст остался непонятным даже после того, как Доктор перевел его на общегалактический, лучше было петь про ярмарку в Скарборо, чем гадать, куда в этот раз занесет Призрачные миры и что случится с теми, кто волею судеб оказался на одной из планет бродячей системы.
Наконец солнце село.
Потом еще раз.
И еще.
И еще.
