Когда мы покинули кабинет Коннера, Мотт повел нас обратно во внутренний двор, чтобы продолжить урок фехтования. Между Роденом, Тобиасом и мной повисло напряженное молчание, наполненное взаимными подозрениями. Мотт отрабатывал приемы с каждым из нас по очереди, пока остальные двое тренировались друг с другом. Деревянные мечи, которые дал нам Мотт, прошли хороший тест на прочность, они то и дело ударялись друг о друга, а то и о руку, спину или ногу противника.
Роден был безжалостен со мной и жесток с Тобиасом. Я с Тобиасом справлялся легко, а когда встал против Родена, Мотт сказал, что разочарован.
— Вы должны не просто научиться владеть мечом, — сказал Мотт. — Вы должны владеть им как принц Джерон. Он вызвал короля на дуэль, когда ему было десять. Как, по вашему мнению, это характеризует его способности?
— Он был глуп, — прямо сказал я. — Если то, что говорят о нем, правда, он дуэль проиграл.
— Это говорит о его храбрости, — возразил Роден, всегда готовый угодить. — И о хорошей подготовке. Он, должно быть, собирался победить.
Я рассмеялся.
— Если это так, можно добавить к списку его отрицательных качеств еще и самонадеянность. Жаль, что принц, на которого нам надо стать похожими, не его старший брат Деймон…
— Дариус, — поправил Тобиас.
— Все равно. Тот, похоже, обладал характером, которому стоило подражать. А Джерон — нет.
Мотт подошел ко мне.
— Интересно, что это говоришь именно ты, Сейдж, учитывая, что ты обладаешь несколькими общими с Джероном чертами характера.
Я промолчал, непонятные чувства наполняли меня. Что это было? Стыд от осознания того, что Мотт прав? Так ли я безрассудно храбр, как принц Джерон? Или что-то во мне предостерегало от борьбы за корону? Может, из Родена или Тобиаса, у которых меньше общего с характером Джерона, получился бы лучший король?
Мотт, казалось, ждал моего ответа, а я, не зная, прав я или нет, пожал плечами и сказал:
— Джерон был ребенком, когда вызвал короля на дуэль. Может, он усвоил тот урок и сегодня принял бы более мудрое решение.
Мотт нахмурился:
— Я никогда не думал, что вызов Джерона был проявлением слабости. Мне жаль, что ты так думаешь. Ну что ж, продолжим.
Мотт поставил меня в пару с Роденом, пока сам отрабатывал приемы с Тобиасом. Я не сдавал позиций, пока Роден не загнал меня в угол. Я опустил меч, чтобы окончить поединок, но Роден воспользовался моментом и ударил меня в грудь.
Я пошатнулся, а потом отшвырнул меч и бросился на него. Хороший пинок научил бы его, как следует вести себя во время состязания. Мотт оттащил меня и крикнул:
— Дурной тон, Роден! Это тренировка, а не турнир. Ты должен был остановиться, когда Сейдж опустил меч.
— Простите, — пробормотал Роден. — Я не хотел этого. Просто избыток энергии.
Мотт повернулся ко мне.
— И, Сейдж…
— Я не буду извиняться, — заявил я, скрестив руки.
Мотт обдумал это и сказал:
— Я бы тоже не стал. Пожмите друг другу руки, мальчики, и закончим урок.
Роден протянул мне руку, я неохотно пожал ее, но после простого рукопожатия вся злость пропала. Пока Роден убирал наши мечи, я видел, как Мотт ощупывает пустое место на стене, где прежде висел меч Джерона. Мотту явно был дорог тот меч. Я не мог понять почему.
Обратно в Фартенвуд я шел рядом с Роденом.
— Надеюсь, без обид из-за нашего поединка.
— Еще раз так сделаешь — я убью тебя, — сказал я.
Он усмехнулся, не зная, шучу я или нет. Я и сам этого не знал.
— Можешь сказать мне, если это ты украл меч, это останется между нами, — сказал он.
Неплохой способ сменить тему, и я им воспользовался.
— Останется между мной, тобой и мастером Коннером, — уточнил я, бросив на него взгляд искоса.
— Я тебя не обвиняю, — добавил Роден, понизив голос. — Скорее всего, это сделал Тобиас.
— Почему?
Роден покачал головой:
— Ты что, не понимаешь? Ты же всегда все вычисляешь раньше всех.
Я не понимал и сказал ему об этом.
