Вдруг кашалот снова почувствовал режущую боль в брюхе и даже вскрикнул.
— Вы правы,— сдался он,— я хочу его отрыгнуть. Но как?
— Проглоти физалию!— предложил вожак дельфинов.
— Не поможет. Я однажды по глупости проглотил их штук десять — и ничего.
— А мурены? Наглотайся мурен!
— Тоже глотал. Мурены мне даже понравились.
— Прилипалы! Мы забыли о прилипалах!
Услышав о прилипалах, Кашалот сделался весьма серьезным, брезгливо поежился.
— Надо попробовать,— согласился Кашалот, когда режущая боль возобновилась.— Это зловредное существо в брюхе, видно, взбесилось и, должно быть, очень ядовито. Если не язва, то хронический гастрит мне наверняка обеспечен. Ой-ой-ой!— снова застонал бедный Кашалот.— Пригоните прилипал! Да побольше и поскорее.
В несколько минут дельфины собрали стаю прилипал, штук тридцать, и погнали их прямо в раскрытую пасть Кашалота. Мучаясь, он проглотил их все до единой. В немом ожидании дельфины столпились перед ним...
Позже Петька вспоминал, что долго разыскивал нож. Нашел и сразу же начал прорезать в желудке Кашалота... окошко. Вдруг какая-то могучая сила подхватила его и увлекла вперед, к сумеречному свету.
На Кашалота уже никто не обращал внимания. Ребята обнимались в окружении дельфинов, которые радостно терлись об их бока и повизгивали.
Дельфиненок тщетно пытался пробиться к Юрке.
— Мы рады, что твой друг не пострадал!— сказал вожак дельфинов.— Можно сказать, что ему повезло! Оказаться в пасти Кашалота — это же верная смерть!
Петька все не мог успокоиться. Но вокруг были друзья, и все страхи вскоре развеялись. Ребята надули поплавки и закачались на волнах. Над ними раскинулось звездное небо.
У Юрки мелко дрожали руки и подбородок. Петька вздохнул. В свете звезд его лицо казалось особенно бледным.
— Наш финвал теперь, наверное, ой как далеко!— сказал Петька, зевая.
— Он испугался. Кашалоты — самые лютые враги финвалов.
— Как же мы теперь будем добираться домой?
— Подождем до утра. Закроем шлемы и попробуем спать на плаву.
— Как? Прямо на волнах?
— Да.
— Но мы пристегнемся друг к другу? А то уснем,— и понесет нас в разные стороны... Хорошо-то как наверху...— Петька широко зевнул, Юра промолчал. Если бы его спутник в эту минуту присмотрелся к нему, то заметил бы в его лице и голосе некоторые перемены. Взгляд стал пытливее и строже. В то же время его словно обволокло рассеянностью. Должно быть, сказалась усталость. Над переносьем обозначилась морщинка — свидетельство того, что он уже не прежний, хоть и любознательный, но все же легкомысленный паренек, а мужающий молодой человек, обремененный чувством ответственности...
— Слышишь, Петр,— сказал Юра, оглядывая темный горизонт. Петя не отозвался, и Юра потряс его плечо.— Петька, проснись!
Петя, не открывая глаз, промычал нечто невразумительно-капризное.
— Ну проснись же! Я передумал! Нам нельзя спать на поверхности!
— Почему?
— В темноте на нас может налететь какой-нибудь корабль.
Сон у Петра как ветром сдуло.
— Что же нам делать?
— Надо погружаться.
— Но здесь ведь очень глубоко!
— Думаю, не очень. Метров семьдесят. Давай мне гидродвиг — я уйду в глубину и привяжу там конец шнура, а второй ты закрепишь на своем поясе.
— Я с тобой. Не хочу оставаться один.
— Не бойся. Ты будешь у меня как на привязи. Снимай гидродвиг.
Петя нехотя расстегнул ремни и принял у Юры поврежденный аппарат, явно не желая крепить его на себя.
— Может, подарим этот гидродвиг Нептуну? Зачем таскать бесполезный груз?
