Дети утренней звезды

покачала головой с отвращением, Хонт пожал плечами, потрусил дальше. – Разумеется, куда тебе…

Дженни прищурилась.

– Стой, – сказал она в суетливую спину.

Коротышка притормозил:

– Да неужели?

Дженни вытянула смятую сотню – ими битком был набит черный, с блестящими черепами, кошелек Сары.

– На что ставим? Какое время? – Хонт навострил карандаш.

– На победу Магуса.

Корнелиус заморгал:

– Не понял…

– Меньше чем за минуту он отделает этих перевертышей, – повторила Дженни. – Ты принимаешь такую ставку?

Корнелиус мелко захихикал, сцапал купюру:

– Если у тебя много лишних денег, просто отдай их мне. Это же надо!

Он записал ставку в блокноте и убежал, похрюкивая. Больше ставки никто не делал, все ждали, чем же кончится дело. В прошлый раз интендант прочел им краткую лекцию о способностях Магуса. Темники знали довольно много о механизме просьбы и расплаты, точнее сказать – они знали о том, что у каждого члена Магуса есть свой предел.

«Вы вряд ли столкнетесь с Магусом, – говорил Аурин. – Эпоха Темных войн в прошлом, циркачи занимаются своими делами и не пересекаются с адептами. Но если все же это с вами произойдет, ваша задача – продержаться, пока они не достигнут своего предела. После этого их можно брать голыми руками».

Но это теория. Никто из этих детей не видел в деле Магус. В том числе и эти перевертыши, иначе бы они не вели себя так опрометчиво. Первый прыгнул, метя в лицо, Страж сдвинулся, его кулак врезался в горло, смял кадык зверю. Второй налетел на плечи, Страж обернулся, присел, обнял его за шею толстыми руками и с размаху ударил спиной об арену. Без ясного взора Дженни ничего бы не поняла, как не понял никто из студентов. Для них схватка началась и закончилась молниеносно, а Дженни была в восторге – Страж не просил ни о чем серьезном, обошелся по мелочи. У него должно остаться еще полно сил для драки.

Тишина, перевертыши хрипят, царапают опилки, катаются по манежу. Разбитый кадык, сломанный позвоночник, предположила Дженни. Он их не жалел. Прямо сейчас поврежденные ткани возрождались, сплетались заново, – но кто сказал, что это не больно? К тому же днем регенерация проходила медленней.

Дженни нашла глазами Хонта, тот смотрел на арену с отвисшей челюстью. Поманила пальцем. Коротышка двинулся к ней на деревянных ногах. Встал, угрюмо глядя под ноги. Она протянула ладонь. Корнелиус с выражением величайшего страдания принялся отсчитывать деньги.

– Как ты узнала?!

– Догадалась.

– Нет, погоди, как ты узнала, что он победит?! – Каждая купюра отрывалась от его сердца.

– Пять тысяч евро. Поздравляю, – кисло сказал он. – Сорвала банк. И зачем тебе столько денег?

– Автомат в столовой видел?

– С орешками? – Хонт даже закачался. – На кой тебе эти орехи?

– Белочек кормлю. Люблю я белочек.

– Да на эти бабки можно накормить всех белок Венгрии! – Корнелиус подпрыгнул, зачастил: – Слушай, ты прости, я же ничего, я так, по-дружески подразнил. У меня к тебе предложение, верней не придумаешь. Тут ребята замутили подпольные бои фамильяров, с твоим котом можно много поднять…

– Неинтересно, – отрезала Дженни.

Корнелиус потух. Махнул ладошкой, побежал к Блэквуду, горестно разводя руками. Новости Адонису не понравились, он прожег Дженни взглядом черных глаз, но ей было решительно наплевать. По правде сказать, ей и деньги особо не нужны – где она их тут потратит? За Магус стало обидно.

– Жуткий мужик. – Виолетта нашла-таки ее, притерлась к стене рядом. – А на первом занятии таким слабаком мне показался.

– Он вообще еще не показывал, что может, – рассеянно сказала Дженни. – Он сдерживается.

– Откуда ты столько знаешь о Магусе? – Виолетта почесала запястье с браслетом. поморщилась.

– Аллергия?

– Ага, в этом ангаре начинает страшно чесаться, – Виолетта отстегнула браслет. – Намного легче.

Дженни посмотрела на артефакт в ее руках:

– Можно взглянуть?