Молодец, кто бы подумал, что справится, здесь же все дико и непонятно, но что значит королевское воспитание, все старается понять, а что не понимает, просто приноравливается и держится как ни в чем не бывало.
В гостиной звякнуло, я оглянулся, на большом экране появилось лицо Ани, на этот раз выражение вполне серьезное.
— Милый, — произнесла она деловым голосом, — с тобой хотят поговорить…
— Кто?
— Звонящий не определен, — ответила она таким серьезным голосом, что у меня побежали мурашки. — И вообще нет в базе.
Плечи мои как осыпало морозом, в базе есть все абоненты сети, даже жители Эфиопии.
— Давай на малый экран, — пробормотал я, — вон туда на стол…
Она кивнула, исчезла, а на дисплее появилось лицо Выдирателя, бычары. Он с усмешечкой наблюдал, как я торопливо подошел к столу и сел, чтобы мое лицо было в кадре.
— Привет, — сказал он по-хозяйски, — ну, докладай.
— О чем? — спросил я настороженно.
Он жестко ухмыльнулся.
— Об успехах. Тот дилер выходил с тобой на связь?
Я помотал головой.
— Еще нет.
— Хочешь сказать, — проговорил он недобрым голосом, — это была одноразовая акция?
— Ну типа того…
Он качнул головой из стороны в сторону.
— Не пойдет.
Я покосился на дверь ванной, королева вряд ли слышит за плеском бурной воды, но на всякий случай повернул дисплей в другую сторону и чуть уменьшил звук.
По всему телу уже холод, вот-вот зубы застучат, еле проговорил жалким голосом:
— Ну почему? Если у него есть еще такие же камешки, что маловероятно, ему выгоднее всякий раз брать нового человека!.. Тем самым избежит вот этого… что сейчас.
Он кивнул.
— Разумно. Сам придумал?.. Все равно молодец. Хорошая версия. И почти правильная. Да только ты сам засветился.
Я охнул.
— Я? Как?..
Он проговорил с ухмылкой:
— Тот бриллиант был в оправе, помнишь?.. Ну да, помнишь, по глазам вижу. Так вот мы пошерстили записи видеокамер насчет тебя и твоих знакомых… ага, понял?
— Ничего я не понял, — пробормотал я.
— А чего побледнел? В общем, пару раз камеры тебя засекли с одной мамзелью. Если хорошо увеличить картинку, любой дурак рассмотрит такие же камешки на ее платье.
— Стекляшки, — сказал я безапелляционно. — Простая бижутерия. Женщины обожают такую хрень. Как сороки.
— И мы так решили, — согласился он, — да только оправа у всех тех стекляшек как бы одинаковая. Одним человеком сварганенная. И буковки непонятные, но на одном языке. Если это язык.
— И что?
— Трудно поверить, — ответил он с ухмылкой, — что один там был настоящим бриллиантом, а все остальное — стекляшки. Либо все стекляшки, либо все… ну ты понял!
Холод охватывал меня все сильнее, я проговорил уже замерзающими губами:
— Но так и было… а что вы хотите?
— Деловой подход, — ответил он с одобрением. — Парень, мы не знаем, как к тебе все это попало, но такие вещи не по тебе. Не по твоему росту и твоим возможностям. Да ты и сам понимаешь, не совсем же дурило? Мне поручено предложить тебе компромисс… ты передаешь нам все, что нацеплено или было нацеплено на твоей девахе, а мы… снабжаем тебя некоторой суммой, что покроет все твои расходы на несколько лет. Это хорошая сделка, поверь!
— Чем же хорошая?
— Если возьмем сами, — пояснил он, — то тебе оставим только твою шкуру. Да и то… может быть, слегка продырявленную. А мы точно возьмем,
