– Не волнуйся, я тебе подскажу. Хочешь зайти к нему?
Я покачала головой. При мысли, что придется заходить к Ладону на глазах отца, начинали дрожать коленки.
– Тогда идем. Ты примешь душ, причешешься, наденешь красивое платье. Потом хорошо позавтракаешь и отдохнешь в зимнем саду с мамой, сыном и братом. Ладно?
– Хорошо. Попробую.
Душ не помог. Тугой высокий хвост, который я заплела, тоже. А уж реплика отца и вовсе добила:
– Ты единственная девушка на моей памяти, которая не меняла прическу с того момента, как у нее появились волосы. Твоя мать меняет стрижку каждый сезон. Только цвет не меняет, потому что я пригрозил, что разведусь с ней. И тогда придется делить нашу библиотеку, а она вложила в нее кучу денег.
– Ты никогда с ней не разведешься, – буркнула я.
Платье висело на мне, как на вешалке. Похоже, и правда стоит набрать пару килограммов.
– Лучше десяток, – заметил папа.
Я вздрогнула; оказывается, сказала это вслух.
– Но ты права. С твоей матерью я не разведусь никогда. Кем бы ты выросла, если бы не она?
– Да, я помню. Ты завязывал мне хвостики бечевкой!
Отец фыркнул. Он валялся на кровати прямо в ботинках и наблюдал за моим преображением. Только после его одобрительного кивка я отправилась в зимний сад, куда мне уже принесли завтрак и… сына.
Мне в первый миг показалось, что я не знаю, что делать с Малкольмом. Он лез ласкаться и играть, а я едва держала его на руках. И только мама спасла положение.
– Так, родной, дадим маме поесть.
И забрала Малкольма.
– Съешь весь суп, это мое единственное условие. Остальное – как пожелаешь. Суп легкий, но полезный. Эльчонок, как ты?
– Нормально.
Мне вдруг стало остро не хватать общения.
– Асбьерн прилетал? Письма присылал?
– Ты не хотела никого видеть, помнишь? Вся почта на твоем столе, там настоящая гора. Тхэш разгребает ее в свободное время, но ему явно недостает таланта.
– Я разберусь с этим, – сама не ожидая, сказала я.
– Что? – Мама, казалось, не расслышала.
– Немного посижу и разберу все документы. Скажи Тхэшу, чтобы зашел, у меня есть поручения.
– Я рада, что ты больше не лежишь. Кстати, Эд просит котенка. Как думаешь, твой отец не убьет меня, если я попрошу для Эда собственного котенка?
– Шашлыка не отдам.
Мне вдруг стало страшно, что выросшего черного котенка, который теперь не отходил от Ладона, заберут.
– О нет, он и сам от вас никуда. Я подумываю о маленьком сереньком котенке. Такого у нас еще не было.
– Мам, ты извини, я пойду.
Тарелка супа была пуста, а мой порыв к общению благополучно закончился. Я хотела остаться одна и немного подумать обо всем, что происходило.
Кабинет действительно оказался завален. Бумагами, письмами, посылками. Чтобы разобрать все это, уйдет несколько дней. Но торопиться мне некуда, времени много. Постепенно разберу все, приведу в порядок, чтобы следующему правителю Плато, кем бы он ни был, было хоть немного, но проще.
Когда я вернулась из Верхнего, мама едва не упала в обморок от моего вида. А потом, когда Тхэш сказал, что Асбьерн больше не может сдерживать Совет, в обморок упала я. И провалялась в постели довольно долго.
Но мозги у меня не отключались. И я четко понимала: едва Ладон превратится в статую во дворе, будет жарко. Меня здесь терпят только из-за него. За исключением Асбьерна – тот, похоже, проникся. Но этого недостаточно. Я никогда не была в Драконьем городе, не была одной из них, не участвовала в войне. Я была чужой и молодой. Драконы никогда не приняли бы меня, а одобрение драконов равно одобрению всего Плато.
Поэтому первым, что я сделала, был список. И выглядел он так:
1. Выдержать.
2. Быть рядом с Ладоном.
3. Привести дела в порядок.
4. Уехать.
