сыграв на жалости, а потом, когда мы спасли ребенка, отправила Ладону письмо. И я, испугавшись наказания, хотела соврать, успев в замок раньше Ладона.
– Вот стерва, – пробурчала я. – Ты мне веришь?
– Придется. Зная Морриган и зная тебя… Ты глупая, слишком глупая, чтобы врать даже ради собственного спасения.
– Вот спасибо!
– А как еще сказать? – рассмеялся Ладон. – Ты была в деревне, одна, могла попросить пергамент, могла попросить помощи, а вернулась в замок и еще убеждаешь меня, что не пыталась бежать. Как это назвать?
– Глупостью, – пришлось согласиться мне.
Он слегка пододвинул ко мне рюмку и вновь наполнил свою.
– Мне уже хватит, наверное, я ведь не привыкла.
– Тебе хватит, когда я скажу. Пей.
Коньяк был вкусным, вода в ванне не остывала, и вообще было очень хорошо, тепло и уютно. Разве что голова немного кружилась и голод я еще не утолила. А так даже Ладон, внимательно наблюдавший за каждым моим действием, не раздражал.
– Когда ты помогала отцу Морриган, я обещал тебе улучшение условий, – наконец проговорил он. – Сегодня ты помогла детям. Чего ты хочешь?
Я помедлила, прежде чем ответить. Раньше я никогда не решилась бы попросить о таком, но то ли алкоголь сделал свое дело, то ли в Ладоне я почувствовала что-то, отличное от простого желания прикончить меня в определенный момент.
– Можно я напишу родным?
И, предугадывая реакцию, затараторила:
– Я на твоих глазах напишу. Проверишь, что там нет никакой информации о том, где я и что будет. Я просто скажу, что все в порядке, чтобы мама не волновалась и папа не организовывал бесполезные поиски. Пожалуйста! Ты все равно меня убьешь, ты достаточно их помучил!
– Хорошо. Напишешь. Завтра утром, отправлю я сам.
– Спасибо! – Я едва сдержалась, чтобы не броситься ему на шею, но вовремя одумалась. – Можно мне еще коньяка?
Страшно было, но одновременно нахлынуло такое сильное облегчение, что захотелось напиться и уснуть. Хотя я так никогда не делала.
Пока Ладон наполнял рюмки, я вспомнила еще одну вещь, поначалу ускользнувшую от меня.
– Ты рассказал Тхэшу о том, как зовет меня мама. Зачем?
Он лишь пожал плечами:
– Хорошее прозвище. Тебе подходит.
– Хочешь сказать, что я как ребенок?
– Ты и есть ребенок, ты даже не имеешь права самостоятельно делать крупные покупки.
– Тоже мне, показатель! – Я весело фыркнула. – Сейчас возраст не определяется условными границами общества. Я старше, чем кажусь, я справляюсь с работой, с которой не все взрослые справляются.
– Так хорошо справляешься, что оказалась здесь?
Смерив наглого дракона суровым взглядом, я выпила очередную порцию коньяка и почувствовала, что все, хватит. Голова кружилась, глаза сами закрывались, не слушая команд мозга. В горячей ванне было так хорошо, так приятно, что противиться этой сонливости не было сил. Сытая, пьяная и отогревшаяся, я засыпала, причем стремительно.
– Мне надо спать идти, – пробормотала я, мотая головой. – Выйди, я оденусь и пойду. За ужин спасибо, очень кстати.
Я попробовала было встать, узрев, что Ладон просьбе внял и направился к выходу, но поскользнулась и плюхнулась обратно в воду.
– Златокрылая, сиди смирно, – проворчал мужчина, возвращаясь обратно. – Ты сейчас убьешься. Еще мимо лестницы идти. Ну-ка, давай, руки протяни.
– А ноги? – зачем-то спросила я.
Ладон не растерялся:
– Ноги попозже протянешь.
– Я вообще-то не одета!
– И чего я там не видел?
Он склонился над ванной, готовый уже вытащить меня из нее.
– Видеть, может, и видел. А щупать не доводилось.
– Отличный шанс!
И меня рывком подняли на руки, не заботясь о каком-либо приличии. Мой визг на миг оглушил даже меня саму, чего уж говорить о Ладоне. Раздраженно поморщившись, он сунул мне в руки большое полотенце и даже не стал ворчать, когда я в него завернулась, замочив ему всю рубашку.
