всех событиях последних дней. Шасу история понравилась – он слушал, почти не перебивая, лишь иногда задавая уточняющие вопросы, а когда наёмник закончил, весело рассмеялся:
– Прекрасно! – И щёлкнул пальцем в серебряный бок кофейника. – Давненько я не слышал ничего более поучительного. Порок должен быть наказан, он всегда бывает наказан, несмотря на то, что Спящий спит. Но каков мерзавец этот Виолиций, а?
– Он хороший, – не согласилась Маша, вызвав ревнивый взгляд Шарпа. – Он просто… нежный, ранимый и пугливый.
– Да, когда надо отвечать за свои поступки – он пугливый, – согласился шас. – Но когда есть возможность согрешить, то у него отрастают клыки льва! Крылья грифона! Плавники акулы! А потом-то, конечно, хвост поджал: спасите меня! Все концы такие, только Грацию не говорите. Ну что ж, надеюсь, его казнят.
– Нам бы этого не хотелось, вообще-то, – выдавил из себя неприятно удивлённый Шарп.
– Да я шучу. – Равиш выудил из кармана древнего вида калькулятор и начал что-то подсчитывать, одновременно продолжая: – Если с Виолицием что- нибудь случится, Граций расстроится. И я опечалюсь тем, что мог помочь другу, но не помог… И возьму недорого, потому что мы друзья. Так этот Альфонсо, вы говорите, просто счастлив был, что Виолиций страдал и мучился?
– Именно так, – кивнула Маргарита. – Альфонсо ненавидит Виолиция.
– Это мелочи.
– Неужели?
– Вот если Граций узнает, что племянник «обновил» бесценную кровать, – тогда Виолиций в полной мере осознает значение слова «ненависть»…
– Но…
– Но и это ещё не всё. – Старик издал каркающий смешок. – Вы ведь знаете, что кровать предназначена для молодожёнов, не так ли? И если кардинал Носферату узнает, что бесценное ложе, которое он долго выбирал, ещё дольше искал, соответственно заплатил и, наконец, приготовил на первую брачную ночь своей бесценной дочери…
– Не продолжайте!
– Вот тогда Виолиций поймёт не только значение слова «ненависть», но и смысл фразы: «Быть жёстко высушенным». И вам, молодые челы, эта история должна послужить хорошим уроком! Ох, прости, Маша, я имел в виду только твоего приятеля.
Прозвучало приговором.
– Но вы поможете… Нам? – спросила Маргарита, тоже уже ни в чём не уверенная. – После того, как этот ужасный ролик оказался в Интернете, история неминуемо выплывет на поверхность.
– Ну-ну! С этим можно кое-что сделать, если поспешить! – Шас подмигнул ей и поднялся. – Я вас оставлю на минуту. Маша, проследите, пожалуйста, чтобы ваш друг не заглядывал в ящики моего письменного стола, я уже не говорю о сейфах. Все надёжно заперто, конечно, но я буду расстроен, если он попытается.
– Равиш! – Шарп даже встал. – Не шути так, Маша может подумать, что…
– Что я тебя нанимал не для того, чтобы ты никогда не нарушал законов? Ох, да я шучу, конечно. Просто приятно, что ты тут останешься не один. Даже не знаю, почему.
Когда шас вышел, Маргарита изо всех сил треснула Шарпа в плечо. Он испуганно повернулся и увидел счастливую улыбку девушки.
– Он наш! Раньше надо было к Равишу идти! Смотри, как он обрадовался чужому горю! Наверняка не только Грацию придётся платить!
– Как бы и нам не пришлось, – осторожно заметил наёмник.
– Не волнуйся: продавцы проблем остаются в стороне.
А в следующий миг старый шас вернулся в кабинет, держа в руках шесть листов плотной жёлтой бумаги, на которых было напечатано немало текста, озаглавленного «Соглашение о неразглашении».
– Один экземпляр вам на память, два мне, – сказал Равиш, вручая гостям листы. – Читайте, но помните: форма стандартная, древняя, изменению не подлежит.
Шарп, наморщив лоб, попробовал вчитаться, однако довольно быстро понял, что составленный в дремучем прошлом договор ему не по зубам. Из текста следовало, что он должен молчать обо всём, что имело к истории Альфонсо и Виолиция хоть малейшее отношение, а дальше следовало перечисление различных кар, наказаний, штрафов и казней, которым доброжелательный Равиш имел право подвергнуть его в случае нарушения. Кажется, в списке отсутствовало лишь четвертование тупой пилой после залития в горло расплавленного свинца, но, возможно, наёмник просто не успел дочитать до конца.
Слов в тексте оказалось как в хорошем романе, но экономная шасская печать как-то ухитрилась разместить их всего на двух листах.
– Подписывай, – тихо сказала Маргарита и взяла у Равиша золотую авторучку. – Все как обычно.
– Обычно я подписывал контракты попроще! – проворчал наёмник.
– Обычно они касались только нас с тобой, и в них было сказано, что вся ответственность лежит на тебе, – пояснил Равиш. – А в этот раз затронуты
