–?Оставь его, – тихо произнёс Арий, точно из воздуха возникая рядом.
–?Но, па-ап, они мешают мне с королём знакомиться! – вставил Никки и, повернувшись к Валерию, сообщил: – Меня зовут Николас. Но можно просто Никки. Слушай, а это правда, что у тебя собаки есть? Много?
Валерий моргнул, глядя на Никки уже не испуганно, а изумлённо:
–?Д-да…
–?Покажешь? – тут же попросил сын. – А у меня есть волк. Хочешь, я его тебе тоже покажу? Только он сейчас где-то по саду бегает, так что, может, выйдем к нему? Его все почему-то боятся, но это неправильно – волк хороший и всегда даёт себя дёргать за уши. Только ворчит иногда. А у тебя собаки где?
–?На псарне…
–?Псар-не, – повторил Никки. – Лошади в – «ко-нюш-не», а собаки на «псар-не». О, я выучил. Видишь, какой я умный!
Валерий снова моргнул и вдруг захохотал. Долго не мог успокоиться – обалдевший Никки хлопал его по руке.
–?Ну пошли, покажу тебе собачек, чародей, – хихикая, произнёс наконец король.
–?Пошли, – согласился Никки. – А во что ты обычно играешь… ой! – поскользнувшись.
Валерий поймал его за руку, похлопал по макушке.
–?Какой ты ещё маленький…
–?А я вырасту и стану выше тебя, – надулся Никки.
–?Правда? – недоверчиво усмехнулся Валерий.
–?А я почём знаю? – буркнул Никки.
–?Ну ты же чародей!
–?И что, я теперь всё знать должен?
–?Ну, не всё, но…
Честно говоря, я и раньше полагал, что Валерию не хватает общения со сверстниками и это не идёт ему на пользу. Никки раскрутил его за полчаса. Я оглянуться не успел, а Валерий уже показывал ему псарню, а потом и учебный плац. И хохотал едва ли не громче Никки. А на третий вечер, перед нашим отъездом, когда я заглянул в свою спальню после нудного выгуливания восточного посла по столице, Валерий с Никки сидели на кровати и дружно тягали бедного волколака за уши. Демон обречённо косился на дверь, а когда увидел меня, заскулил: «Спасай!»
В Заводь Никки уехал, забрав в подарок от Валерия щенка мастифа. Но два дня спустя после приезда, наигравшись, заскучал: «Пап, что ты вечно с этими свитками сидишь, поиграй со мной». На третий день в Заводь совершенно неожиданно приехал Валерий, и я вздохнул спокойно, скинув мальчишек на гвардейцев. Капитан королевской стражи тогда во время ежедневного доклада особенно подчёркивал, что они нашли моего сына и короля в подвалах в компании громадного волка и пяти призраков, и нельзя ли как-нибудь сделать так, чтобы хотя бы волков и призраков в окружении короля не было?
«Призраки?» – поинтересовался я, укладывая мальчиков спать в одной спальне и на одной кровати, иначе они ложиться отказывались. «Страшные демоны-мстители подземелий», – улыбнулся Валерий. «Ага», – отозвался Никки и, щёлкнув пальцем, создал такую страхолюдину, действительно прозрачную, что у меня волосы дыбом встали.
На следующий день в Заводь приехал Арий, и в доме стало поспокойнее. В Заводи, к сожалению, не в стране. Запад усилил пограничные гарнизоны, а спустя седмицу после моего приезда прислал сообщение с «просьбой» принять посольство для переговоров о мире. О мире! Все прекрасно понимали, каким может быть этот мир – Хеления нацелилась положить и Мальтию в карман, чтобы выйти через нас и к богатому Югу, а заодно и захапать серебряные рудники Севера.
Посольство во главе с королевой собиралось прибыть ещё через седмицу. По докладам шпионов Хеления не скрывала своих «мирных» намерений и везла Проклятую армию вместе с чародейкой.
Нам же, похоже, оставалось только молиться, что аппетиты королевы чуть угаснут после встречи с целителем. Молитва была горячей, но и только. Арий сразу признался мне, что не сможет сдерживать Проклятых больше суток. На мой вопрос, что можно сделать, он с безмятежным лицом сообщил: «Всё в руках Матери» – и пошёл вылавливать короля и Никки из сада.
Честно говоря, в пору было повеситься. Я, насколько возможно, стянул армию к столице, чтобы западников встречать с помпой. Хотел отправить Валерия и сына на Север, но Арий отговорил. У меня вообще складывалось впечатление, что он знает что-то про эти переговоры, но почему-то отказывается мне говорить. Я злился на него, злился на себя. Если бы я не сглупил тогда с Элизой, ничего бы этого не было. Теперь я виноват, а умрут тысячи. И я ли об этом не знал? Они будут на моей совести из-за моего глупого эгоизма.
Каждое письмо с Запада или с границы, каждый доклад теперь вызывал у меня жуткое желание повеситься, утопиться и просто не быть.
–?Не грусти, пап, – пробормотал Никки, однажды вечером пробравшись в мой кабинет. – Всё будет хорошо. Вот увидишь.
Я посадил его к себе на колени под внимательным взглядом волколака.
–?Ну конечно. Почему ты не спишь?
