положено. А хотелось бы…
И впрямь, на нем были только старые, много раз латаные и короткие для него штаны, одолженные Синявой, а ведь всякий раз до этого он бывал одет хорошо.
– Не только сапог нет, – рассмеялась Велька, – косы моей нет, постели на снопах тоже нет, и соболей что-то не видно, и мешков с житом![45] Зато мы с тобой есть! Разве это не лучше?
– И то верно, – тоже улыбнулся Венко, – менять тебя на сапоги или соболя я бы не стал! Ты, помнится, поцелуев без счета мне обещала, на Купалу? А я взял всего ничего. И у нас ночь целая впереди, – его сердце теперь билось так, что Велька удары эти слышала.
Подхватил ее Венко, донес до лавки.
– Погоди, – шепнула она, – дай постелю.
Быстро разложила тюфяк, простыню холщовую – то, на чем сама спала недавно. Не для княженки такая брачная постель, да и не должна стелить ее сама невеста, если по обычаю…
Только им-то это теперь неважно. Важно, что будет, а как – дело десятое.
Он поцеловал ее, медленно, бережно, а сердце его стучало по-прежнему. И трогал он ее осторожно.
– Ты не боишься? Говорят, не нравится это девкам в первый раз?.. – спросил тихонько.
– Тебя я ни в который раз не боюсь, – ей даже смешно стало.
Она в огне горела – вот это было больно, хоть Синява с кудесом своим старалась, должно быть, помогала. А тут…
Нет, она не боялась. Венко рядом был, ее обнимал, а он для нее всегда только радостью был, счастьем невозможным, о котором лишь вздыхать было украдкой. И вот… вместе они, и будь что будет…
И узнает она сейчас, как это бывает, когда муж любит… когда не девка она больше.
– Велюшка… Велеславна моя… со мной не бойся, ничего не бойся…
– Не боюсь…
Голова ее уже кружилась, и жар по телу расплескался, и чудились ей отчего-то те же кони огненные, копытами били и гривами размахивали… вот они- то зачем? Она и их не боялась, наоборот, казалось, что по ее воле помчатся сейчас эти кони.
Прошелся Венко поцелуями по ее шее, до груди, бусинку соска губами прихватил – выгнулась Велька, дрожа, словно судорога по телу прошла. Ощущая боком прижатую к ней жесткую плоть, медленно руку опустила, коснулась, погладила пальцами…
Глянуть бы не решилась.
Застонал Венко сквозь зубы, прижав сильно ее к себе, потом отстранился, на руки ее поднял и на постель уложил. Сам задержался ненадолго, дергая непослушные завязки на штанах…
Мягко приподнял и развел в стороны ее колени, лег меж них, навис над ней, опираясь на руки, снова стал целовать, щекой о ее щеку потерся… не спешил.
А боль… короткая, резкая, и как будто вовсе это была не боль, а просто рванул прочь куда-то огненный ее конь…
Свободен он был теперь… скачи не хочу…
Глава 22
Опять прощание
Проснулась Велька оттого, что ее по щеке погладили. Улыбнулась она, потянулась, потерлась об ласковую эту руку, окончательно просыпаясь, обняла Венко и зарылась пальцами в его волосы.
– Венко? Венко…
– Я тут, моя сладкая, – он целовал ее легко, едва касаясь. – Ты будешь меня любить, обещаю. Ни о чем не жалей. Я тебя сильнее люблю, чем и подумать мог, не знал, что можно так. Я дышу для тебя.
– Венко? – она удивилась, села на постели.
Венко не лежал рядом, а сидел на краю лавки, уже одетый в штаны и рубаху.
Света бы…
В окошке уже слабо засерело – рассвет близился. Но в избе еще было темно, и Венко она больше ощущала, чем видела.
Замотала головой, вникая в его слова.
– Венко, что ты говоришь? Почему – буду любить? Ты считаешь, что я теперь не люблю тебя?
– Может, пока меньше, чем мне хотелось бы? Это ничего, все у нас с тобой впереди, люба моя.
– Венко! – возмутилась она, отпрянула, но он не позволил, притянул к себе, обнял, покачивая, как маленькую.
– Тихо, Велюшка. Мы с тобой сейчас попрощаться должны, пора мне. Время терять не будем…
– Венко! Куда?.. – она обхватила его за шею с намерением не пускать. – Не надо тебе никуда уходить, пожалуйста, Венко! Давай вернемся к нашим.
