княжески, и пришел тихо, не назвавшись. Что ж, хоть и не совсем те же у них свадебные обычаи, а суть у них одна.
– Он, должно быть, потому огневух не любит, что их род когда-то огневуха и прокляла, – пояснила Велька, – или даже Огневая Мать то была?.. А не любит их он напрасно. Если проклятье огневой силой сделано, то его только огневой силой и можно отменить. Если какая огневуха вдруг полюбит… – она улыбнулась, свое рысье обручье пальцами погладила.
Она вот полюбила, хоть и не князя. А за это обручье князь теперь, должно быть, никаких преград им с Венко чинить не станет.
– Ты молчи об этом! – замахала руками Любица. – А то вдруг не захочет он тебя обратно с нами отпустить! Думаешь, пригрозила, он и испугался? Управу на тебя не найдет, князь-то? Есть тут огневухи и кроме тебя! И посильнее найдутся.
Конечно, найдутся. Такие, которые силу свою уже до мелочей изучили, умелые, не то что вериложская княженка. А интересно, есть ли такие, что тоже жар-птицей летали и с другими девками-огневками в огне танцевали?..
– Не бойся, не скажу, – махнула рукой Велька.
– Пойдем наверх, Велеславна, – потянула ее Любица к лестнице, – отведу тебя, подождешь в горнице, я поспрашиваю, как нам быть, не выйти ли к столу. Не сидеть же нам век тут на задворках! Что за радость, на свадьбу явились по углам прятаться. Невеста-то точно за стол не выйдет, так что тебе и можно бы.
– Ты иди за стол, Любушка, если позовут! Потом мне расскажешь, – засмеялась Велька, – а то и тебя не пустят ни за здешний стол, ни на свадебный пир, потому что ты все со мной!
Могло и так случиться. Воевна, на молоке обжегшись, теперь и на холодную воду дуть станет до самого Верилога… в который, впрочем, Велька вовсе не собиралась возвращаться. Она теперь об Озерске все думала – какой он? Такая уж глушь? А жить они с Венко будут в тереме или в простой избе?
И изба сойдет, на первое время или даже долее, хотя, помнится что-то, Венко ей и терема обещал, потому как он богатый купец…
Только бы сам он скорее появился! Не хочется в плохое верить, а все равно тревожно…
– Неправильно это, – в сердцах воскликнула Любица, – пусть волхву из святилища позовут, она скажет, есть ли что на тебе! Пусть обряды справят. Но чтобы княжескую дочь на сестриной свадьбе к столам не пускать – это неправильно!
Боярыня Любица, сама молодая и по натуре не затворница, тоже, наверное, хотела веселиться на свадьбе, а не отсиживаться в дальнем углу.
– Ты иди, – повторила Велька, – мне потом расскажешь.
Вернулась боярыня не скоро, Велька узор на полотенце успела разметить и вышила чуть не половину.
– Засиделся князь, – объяснила Любица виновато. – Обо всем говорил, спрашивал про дорогу… наше житье-бытье. Про все спрашивал. С моим боярином говорил да с Воевной. Воевна велела только, чтобы о тебе ни слова… А я все ждала, что о тебе он спросит или скажет чего. Он ведь о тебе узнал! Нет, ни словечка. Почему?
Это и Вельке было интересно. Княженка она, и огневая волхва в придачу, и князю с больной ногой вроде помогла – так неужели ему, князю, не стало любопытно хоть что-то про нее узнать?
Это оттого, что она с Венко, и князю это известно? То есть и неинтересна она князю вовсе, раз она с Венко?..
Почему же так?..
– И еще, Велюшка… ты не огорчайся, – вздохнула Любица. – А решили наши старшие, что не надо тебе на свадьбе быть. Раз неведомо о тебе князю, то и рисковать незачем. Тебя ведь отпустили родители, платок княгинин на тебя надели. Князь Вереней-де, если узнает, права предъявить может, отдаст тебя за кого сам пожелает, пусть уж твой батюшка… Значит, завтра мы с тобой тут останемся. А там будет видно…
– Любушка, так ведь князь уже знает… ты не сказала?..
Любица покачала головой.
– Не сказала. Сдается мне, князь сам о тебе вспомнит, вот и поглядим, что будет, – она улыбнулась.
На том и порешили.
Когда Любица ушла ненадолго, Велька выглянула из горницы, подозвала первую попавшуюся сенную девку, спросила:
– Кто такой Венко, ты знаешь такого? Хоть кого? Скажи мне.
– Не знаю, боярыня, – мотнула девка головой и поторопилась убежать.
Тогда Велька спустилась по лестнице вниз, в клеть. Вон там, на лавке, сидел князь Вереней…
Пожилая челядинка скоблила мокрым песком широкий дощатый стол, старые доски светлели под ее тряпкой. Велька подошла.
– Не знаешь ли ты, случайно, Венко? Кто он таков, бывал ведь здесь?
– Не знаю такого, боярыня! Ничего не знаю, – баба отвернулась, нагнулась за очередной порцией песка, спохватилась, взглянула на княженку, – надобно тебе чего-нибудь, боярыня?
– Ничего. Спасибо тебе за ответ…
– Так не знаю я никакого Венко, боярыня! – поспешно и немного испуганно сказала баба уже ей вслед. – И со двора я ни ногой и никогошеньки не знаю!
