она положила на столешницу одну расписную деревянную ложку.
Александр с наслаждением вдохнул аромат похлебки, пробившийся с паром сквозь неплотную крышку.
«Нет худа без добра, на полный желудок и помирать не так страшно».
– Ах да, хозяюшка, возьмите сразу с нас плату, – внезапно всполошился Сол.
Из кармана на поясе скелет достал несколько монет и своими белесыми фалангами по одной начал отсчитывать деньги в протянутую ладонь женщины. И в тот момент, когда к двум лежащим серебряным кругляшкам добавился третий, женщина внезапно дернулась, словно сунула руку в огонь. Монетка зазвенела по половицам.
– Ах, просите, это моя вина, – как ни в чем не бывало произнес скелет. – Действительно, ошибся. Перепутал с другой. Вот ваша.
Схватив третий серебряник, женщина порывисто вышла из зала.
– Ну и попали мы, – буркнул костяк.
Лакрош кивнул, задумчиво осматривая зал, чучела и ведущую наверх лесенку.
– А в чем, собственно, дело? – спросил Александр.
Откинув крышку, он зачерпнул полную ложку наваристого бульона с кусочками овощей и мяса. В животе заурчало. И тут Лакрош перехватил его руку у самого рта.
– Вам не стоит это есть, – тихо сказал гном.
– Слушай, некоторым из нас все еще надо питаться нормальной едой. Я же молчал про вашу диету.
«Отрывать от еды – последнее свинство. Когда я ем, подождут даже разборки с монстрами».
– Послушай старину вампира, – кивнул Сол. – Если ты не хочешь, чтобы этот ужин стал трапезой смертника, то лучше попоститься.
– Что вы, вообще, тут мелете? Наш вампирский слет пока смирно сидит на своих местах, не буянит, песни не орет и к посетителям не пристает.
Пятерка их преследователей действительно будто про них забыла. Даже седобородый худой старик перестал пялиться на него пронзительными блеклыми глазами. Вампиры по-хозяйски развалились за своим столом, и до него пару раз даже доносился громкий смех.
– Они теперь меньшее из зол, – пояснил Лакрош.
«И, как всегда, все сразу стало ясно».
– Вокруг нет ни единой вещи из железа, – загнул один костяной палец скелет. – Я нигде не видел на этом постоялом дворе открытого огня. Все тут молчат, словно языки проглотили. И, когда я кинул хозяйке на ладонь железную монетку, она отдернула руку, будто обожглась ею. А еще вспомни дорогу, по которой мы сюда приехали: прямая как стрела, а ведь солнце почти сделало оборот вокруг экипажа.
– И что все это значит?
Молчаливый конюх подвел семерых коней к распахнутым воротам постоялого двора. Выведя лошадей за частокол, парень отпустил поводья.
За пределами постоялого двора простирался дремучий бор, без единого признака тропинки. Плотной стеной вокруг возвышались притертые друг к другу темные стволы с редкими голыми ветвями и кронами, которые наверху сливались с черным беззвездным ночным небом.
Лошади нерешительно переступали копытами, поглядывая на парня в белой рубахе. Внезапно карие глаза конюха затуманились зеленой дымкой, из раскрытого рта вырвался язычок белесого тумана, и он, заложив два пальца, пронзительно свистнул. Кони тотчас шарахнулись и, взяв с места в карьер, домчались до деревьев и исчезли в чаще.
Росший посреди двора гигантский дуб шелохнулся. С ветвей вниз осыпались зеленые листья, чернея в воздухе и рассыпаясь прахом, едва достигнув земли. Ветви скрючились, словно больные пальцы. Через ствол прорезались глубокие трещины. Почерневшая кора разверзлась посреди дерева, превратившись в две раскрытые створки. Над бездной огромного дупла три углубления осветились зелеными болотными огоньками.
На бревнах частокола выступила черная смола, а колья покрылись длинными шипами. Флюгер над крыльцом в виде ворона перестал поскрипывать, и вырезанные глаза фигурки зажглись изумрудами. Деревянная птица снялась с насеста и, тяжело взмахивая иссиня-черными крыльями, взлетела на ворота, и их створки сомкнулись позади конюха, отрезая двор от дремучего леса.
Изломанные тени отделились от леса и потянулись к лесной гостинице. Призрачные фантомы стволов, голых веток и торчащих сучьев заскользили над частоколом и накрыли мрачно-серым ковром сараи, дом и коновязь. Тени чащи притянулись к постоялому двору со всех сторон. Будто света здесь было меньше, чем где бы то ни было.
Александр осторожно, словно тикающую бомбу, закрыл крышкой блюдо с похлебкой.
– И что случилось бы, отведай я этой стряпни?
– Да кто его знает: может, она проросла бы в твоем желудке, превратившись в пару симпатичных сорняков, – пожал плечами костяк.
– Нам стоит подняться повыше, – тихо сказал Лакрош. – Здесь слишком открытое пространство.
– Предлагаете выбраться через окна и драпать куда подальше? Отличный вариант!
– Вокруг лес. Это вотчина существ, что тут нас приютили, – отклонил предложение гном. – А вот дом – это уже оплот цивилизации. Это наше место, и