этих дебрей. А редкие случайные путники рассказывали странные вещи. О далеких вскриках посреди липкой тишины. О скользящих за деревьями тенях. О тяжелых взглядах в спину.
Старые леса, что стали воплощением страха и ужаса первобытных племен перед древней чащей. Некогда такие густые дебри покрывали тысячи километров. Теперь же они уступили разумным существам. Но затаившийся мрак все еще жил здесь. Вдали от огня и железа таились ночные кошмары, собравшись со всех окрестных земель в маленьких осколках некогда великой древней чащобы. И разум, что так боялся леса, сам наделял его силой.
Посреди чащи расположилась прогалина. В центре идеально ровного круга темной, словно выжженной, земли скрючилось старое Древо. Все живое – кусты и побеги, даже трава – будто старалось держаться подальше от его искривленных веток со вздыбленной черной корой. Не природа и не время исказили очертания этого дерева. Нет, казалось, что вместе с земными соками оно впитало в себя нечто противоестественное, настолько отвратительное, что даже остатки Великого Леса в страхе отгородились от Древа пустой поляной. Отвратительное подобие жизни – посмертный крест над могилой темной души.
Черный ствол уродовала широкая щель дупла – ненасытная, вечно разверзнутая утроба, и чьи-то руки, будто стремясь отгородиться от сокрытого внутри Древа, закрыли ее тяжелыми деревянными ставнями. Поверх досок неведомые вырезали три вертикальных зрачка и множество древних, как сама роща, оберегов и ликов старых богов. Но выполнили ли они свою работу? Или же сочащиеся сквозь лики зеленоватые капли густой жижи и глубокие трещины поверх рун предостерегали о поражении защитных чар?
На прогалину вышли четверо. Впереди осторожно шел коренастый немолодой мужчина. Две седые косы в руку толщиной в такт шагам ударялись по обнаженной груди, украшенной ритуальными рисунками. Его назвали Серым Клыком, за то, что в возрасте шести лет он, впервые обернувшись, завалил на охоте вожака горных волков.
Следом двое молодых парней тащили связанного пленника с повязкой на глазах. Белую рубаху несчастного покрывали следы крови и земли, а его ноги безвольно волочились, и лишь из-под кляпа слышались приглушенные напрасные мольбы.
Приблизившись к Древу, Серый Клык остановился и замер, склонив голову. Наступившую тишину нарушали лишь тихие стоны связанного человека и шелест ветерка в окрестном лесу. А затем с протяжным скрипом створки медленно распахнулись, раскрыв провал бездонного мрака посреди Древа.
Серый Клык повернулся к пленнику. С пояса вожак снял связку веревочек, сплетенных из сухой травы и составивших затейливый узор с сотнями узелков. Древний язык, на котором за тысячи лет до возникновения первой письменности общались лесные люди. И многие существа, что еще помнили молодость мира без людей, знали его.
Серый Клык повесил связку на шею пленника и кивнул своим парням. Те споро подтащили тщетно упиравшуюся жертву к дуплу. Мускулы на руках конвоиров вздулись, когда они подняли трепыхающегося пленника и затолкнули в дупло, после чего деревянные створки моментально захлопнулись, чуть не отхватив пальцы одному из парней. Оба оборотня в напряженном молчании пробежали мимо Серого Клыка и скрылись в лесу, ни разу не оглянувшись назад.
Серый Клык вздрогнул, когда из Древа раздался первый приглушенный вскрик – безумные звуки агонизирующего разума без надежды на избавление от боли и смерти. Между створками просочились язычки темно-зеленого тумана, а глаза-щели осветились изумрудными огоньками.
Окрестный лес недолго внимал мучительным воплям пленника, с жадностью впитывая их. А затем наступила тишина.
Скулы вожака напряглись, пальцы сжались в кулаки. Седовласый еще раз склонил голову перед Древом и скрылся вслед за соплеменниками.
Восточный тракт
– Еще немного потерпите, милсдарь, – помощник кузнеца затянул потуже тиски и вновь взялся за ножовку.
– В следующий раз уж постарайся не попадаться страже, – усмехнулся скучающий возле тигля Сол.
Александр бросил на костяка уничтожающий взгляд и тут же заметил, как напрягся подрабатывающий в кузне парень.
«Надо спасать положение, пока он в сельскую управу не побежал».
– Не бери в голову, просто житейская неудача, – и в ответ на немой вопрос он продолжил: – Да демон за язык потянул ляпнуть дамочке, что это было свидание на одну ночь. А надо было дождаться, когда она вернет ключ от наручников. Кровать-то деревянная была и долго не продержалась, а вот с кандалами приходится возиться.
Кузнец пробормотал что-то про причуды городских, коим уже не достаточно простых поз из книжки с картинками, и продолжил работать напильником.
– Раз уж мы тут застряли, пока Лакрош ищет нам таратайку, есть чем у вас в деревушке поразвлечься? – поинтересовался у парня Сол. – Картежники там или петушиные бои?
– Дык они ж незаконны, вашмилсть! – как-то уж слишком неправдоподобно воскликнул кузнец.
Александр зашипел сквозь зубы, когда зубцы наконец распилившей оковы ножовки чуть царапнули запястье. Но сладостное чувство грядущей свободы затмевало любую боль.
– Так в том-то вся и соль! – наставительно заметил костяк. – Эх, деревня! Было бы время, я бы тут так развернулся… Из самой Парнавы люди бы потянулись!