слов. Он выражается сухим протокольным языком, за это чары и получили свое неофициальное название.
«Еще два», – повторил Дреер.
«Если потребуешь отказаться от…»
«Это будут всего лишь вопросы».
«Говори!»
«Что с детьми, которых вы украли с твоим каменным истуканом?»
«Они живы».
«Где они?»
Темный Флейтист облегченно улыбается:
«В Сумраке! Ты добился своего, Инквизитор. Прогони теперь крыс».
Дреер спускается по ступеням. Он проходит мимо безучастной девочки, но все же останавливается и касается ее плеча. Тот, кто наложил заклинание, обычно может его снять.
Девочка смотрит на Дреера, и в глазах ее удивление. Хорошо. Эмоции начинают возвращаться. А вместе с ними и способность творить Темную магию.
Дмитрий посылает бессловесный сигнал Игорю. Правая рука по-прежнему бездействует – он забыл потребовать у Крысолова снять чары. Ничего.
Управлять Канцелярскими Крысами – задача вроде бы простая, но требует сноровки. Если честно, это один из немногих инквизиторских трюков, которые у Дмитрия получались. Он мог бы сейчас проделать все так, чтобы грызуны просто исчезли. Или разбежались врассыпную. Но для такой манипуляции понадобилась бы как раз кисть правой руки, триггеры заклинаний подвешены на ее пальцы.
Дмитрию остается только идти. Уходить той же дорогой, по какой сам пришел. Теневой Дозор прикрывает ему спину. Последней отступает Тигренок в своем зверином образе. А под ногами у них текут крысы.
Дети Гамельна, пасынки и падчерицы Крысолова, смотрят им вслед. Наверное, так же они смотрели когда-то в спину Флейтисту, когда он уводил из города серых тварей, а его флейта пока еще не позвала в долгое путешествие их самих.
Если долго-долго идти и никуда не сворачивать, преодолевая моря и горы, можно вернуться в исходную точку. Этому учат на географии в начальных классах, что в обычной школе, что в интернате для Темных и Светлых. И тому, что однажды на своем пути ты неминуемо окажешься головой вниз, а ногами – вверх. Только сам никогда не заметишь этой перемены.
Часть 3
Театр теней
Пролог
С некоторых пор Рауль по прозвищу Железная Рука начал внимательно приглядываться к Эдгару.
По силам они были равны, хотя трехсотлетний испанец, разумеется, опытнее. Эдгар родился уже в двадцатом веке, и случись им оказаться ровесниками, то в год инициации дона Хуана де Тенорио он даже считался бы не эстонцем, а шведом. Срок службы в Инквизиции тоже разнился для обоих в целые пару столетий. Тем не менее Эдгар уже через два года после того, как перешел из московского Дневного Дозора, занял место куратора восточноевропейского сектора. Если бы не гибель Инквизитора-наставника, высшего вампира Витезслава Грубина, не видать бы ему должности, как пятого слоя Сумрака. Однако Эдгар обошел более старых и заслуженных, потому что лучше других знал тонкости работы в бывшем Советском Союзе.
Официально Рауль ходил в разжалованных, теперь даже не преподавал фехтование. Исключительно для самого себя каждый день испанец спускался в оборудованный специальным образом подвал под зданием архива. Запускал в воздух гроздь летающих фантомов, назначал им себя мишенью, а потом методично уничтожал заговоренной рапирой. Образы фантомам он накладывал самые разные, в меру своего воображения. Иногда делал их сердечками с крылышками. Своих упражнений он не прекращал никогда.
Теперь ему разрешалось заниматься только архивами – тонкая кара для боевого мага. К тому же в этом здании не работали женщины, а без их общества бывший инкуб откровенно страдал. К счастью, Рауль не находился в заточении, и ночная Прага была к его услугам.
Найти себе применение Рауль на самом деле мог везде. Сейчас его умения оказались важны как никогда: Инквизиция каталогизировала, сканировала и виртуализировала все свои архивы. А за много веков схроны накопили несметное число этих бумаг, пергаментов и документов на самых экзотических носителях. Если рассекретить, то им прямое место в музее Бюро. А ведь Рауль освоил компьютер одним из первых Инквизиторов и сейчас был в ремесле администрирования сетей грамотнее большинства своих коллег.
Нужно добавить, что, кроме искусства клинка и мастерства соблазнения, у дона Хуана была еще одна страсть – наука. Недаром он взял в ученики и паладины не кого-нибудь, а совсем никудышного мага, но чрезвычайно способного естествоиспытателя и к тому же интуитивного механика Джакомо. И было бы несправедливым утверждать, что лишь один из них учился у другого. А когда Лепорелло ушел в Сумрак, напоследок подарив наставнику самое совершенное из своих творений, Рауль продолжил собственное немагическое образование. Инкогнито отучился едва ли не во всех прославленных европейских университетах. Саламанка, Сиена, Болонья, Падуя, Гейдельберг, Оксфорд, Кембридж – Рауль побывал в каждом. Он давно пришел к мысли, что
