принялись заходить на второй круг. Хорошо еще, что твари, видимо, могли атаковать только с лету.
– Вот гады! Протез уперли! Чтоб им подавиться!
– Угости еще ногой, вдруг подумают, что несъедобные, отстанут, – Лев нервно рассмеялся. – Прятаться надо. Срочно. Второй атаки не выдержим.
– Тогда руки в ноги… Бегом, марш!
– Вам, товарищ Железняк, еще до шуток…
Развалины вестибюля были хоть и плохим, но все равно – укрытием. Балки и перекрытия не давали птицам нападать привычным способом, гасили им скорость, однако, увы, не останавливали. Твари пытались пробиться под своды метромоста и достать, выклевать оттуда неуступчивых жертв. Свист, крики, выстрелы… Вот одна гадина зацепила Железняка. Она оказалась настолько сильной, что потащила его прочь из укрытия.
– Ах ты, зараза! – Виктор с размаху треснул ее по голове. – Ничего не боятся, вот сволочи!
В этот момент под развалины влетели сразу несколько крылатых бестий. А потом прогремел взрыв…
Когда люди пришли в себя, мерзких птичек уже и след простыл.
– Черт, что это было? – Лев закашлялся. – Какому идиоту пришло в голову гранату рвануть? Элька, ты как?
– Живая.
– Железяка?
Вместо ответа раздался стон. Элька бросилась на голос.
– Витя? Витенька, как ты?
– Не дождетесь… Выбраться помоги. И блаженного найдите. Не иначе он рванул. Вот идиот…
Игорь лежал прямо у выхода. Эльке показалось было, что парень погиб.
– Да живой он, Принцесса, не реви. Давай лучше думать, как мы их дальше потащим.
– Потащим! Мы же почти пришли, правда ведь? Лёвушка?
– Правда, Принцесса. Сейчас придумаем чего-нибудь, и вперед! На Изумрудный город! А там помогут! Там обязательно помогут! И добрый Гудвин всем нам выдаст по заслугам! Тебе – мамку с папкой, Железяке нашему – руки-ноги новые, Игорьку – ума-разума… Хотя нет. Этого у него и так в достатке. Не рвани он гранату – не отбились бы мы, Принцесса…
– А тебе? Тебе чего там надо?
– Мне-то? Друзей повидать… Диньку Горина, дурачка бородатого… Ну, и еще чего-нибудь! – Лев рассмеялся.
Девушка недоуменно смотрела на него, а потом захохотала и сама. И только пес завыл, подняв морду к небу…
Лев замолчал. Все-таки хорошо, что в палатке темно, и девочка не видит слез.
– Дядя Лев? Ты спишь? – Оленька говорила шепотом, боялась его разбудить.
Он ответил девочке, так же тихо:
– Не-ет. Просто сказка закончилась. И вот теперь пора засыпать. Даша придет, ругаться будет.
– Не будет. Она добрая. А Великий Гудвин исполнил все желания?
– Конечно! На то он и великий. Эля нашла родителей. Железному Дровосеку сделали красивое шелковое сердце, и оно забилось у него в груди. Страшиле дали самый острый ум. Теперь, когда он думал, то у него в голове шевелились иголки и булавки, из которых этот ум состоял.
– А Лев? Он стал храбрым?
– Конечно! Гудвин сварил ему напиток мужества, Лев выпил и стал самым смелым львом… Спишь?
Девочка не ответила. Наконец-то уснула.
Лев усмехнулся. Изумрудный город… Сказка… Хорошая. Сказка исполнения желаний… Кажется, и его желание исполнилось. Вот оно, тихонько посапывает в темноте. А с Бастиндой он договорится… Не подерутся, глядишь. А уж он будет хорошим отцом. Настоящим!
Александра Тверских
Там, где бродят волки
Чиж не знал, с чего все началось. С Анечки и ее странной сказки на ночь или с поселенцев в темной норе. С осуждающих взглядов или с дома, омытого зеленой речной водой. А может, вся его жизнь, вешка за вешкой, тянулась к неизбежному финалу. Заранее отмеренная и расписанная, ведь сказочный герой всегда лишен собственной воли. Лишь по прошествии времени Чиж понял, что теперь ему все равно.
В подсобке было душно. Жестяная лампа на столе чадила темным вонючим дымом. Всякий заходящий тут же морщил нос от запаха паленого жира, но все же спешил занять свое зрительское место, желательно где-нибудь в первых рядах. Вокруг стола начальника и шаткого стула перед ним, на котором устроился Чиж, собралась уже изрядная толпа. Восседавший за столом Охотин, командир поселковых, на движущихся вокруг людей не смотрел – вот уже минут двадцать сверлил Чижа неприязненным взглядом.
– И близко ты его видел? – задал очередной вопрос Охотин.
– Как тебя сейчас.
