это не сразу. Пальцы покрывала мелкая темная чешуя, вместо ногтей были изрядной длины когти.
– Профессор за такое как следует отвалит.
– А чего не целиком?
– Целиком он ему на хрен не сдался. Кормить нечем, хранить – негде. У них там, под землей, свои порядки. Я сказал, что малой не от рождения такой, да и вообще, еще до всего родился. Не поверил, сука. Сказал, опять брешу.
Второй пожал плечами. Ну да, и такое случалось. Был нормальный человек, а потом возьми и начни, к примеру, у него шерсть расти. Последние годы и не такое творится.
– А остальное куда?
– Продам кому-нибудь. Он же теперь типа нормальный.
Банку снова убрали в ящик. Мужики застелили стол газетой, уселись.
Первый кивнул на мальчика.
– А этот, того, не опасный? А то сидит…
– Да он обгашенный. Долго отходить будет.
– Тогда хорошо.
Пару часов спустя оба уже громко храпели. Один за столом, другой на старой раскладушке у стены. Мальчик медленно поднялся, хватаясь целой рукой за стену. Вслушался в ровное и спокойное дыхание спящих, пошел к столу.
В воздухе висел плотный запах спиртного. На расстеленных газетах стояли два стакана, лежали остатки нарезанного мяса. Мальчик аккуратно взял в руку перочинный ножик. Держать левой было неудобно. Примерился, чтобы ловчее лежал в ладони. Медленно, словно обдумывая что-то, шагнул к раскладушке.
В землянке не было запаса воды, а сухой простыней сложно было вытереть руку от крови. Мальчик прошел вдоль комнаты, покопался в вещах. Нашел теплую куртку, из какого-то свертка выволок ворох документов. Потрепанные старые паспорта и новые местные самоделки. Перебрал, рассматривая даты рождения. Цифры плыли перед глазами. Наконец, попалось подходящее – местный новодел, без фотографии и лишних данных. Павел Аркадьевич Чижов, 2007 года рождения. Где сейчас тот самый Павел, мальчик вполне ясно себе представлял. Главное – старый владелец уже не обидится.
Он надел куртку. В глазах потемнело от боли, когда сунул покалеченную руку в рукав. Положил новые документы в карман. Поднялся по лесенке и с трудом отвалил тяжелую дверь. На поверхности царила тихая лунная ночь.
Мысли мерцали и гасли. Круговорот картинок, воспоминаний, образов заставлял голову раскалываться от боли. Чиж знал, что этот день тянется уже долгие месяцы, и впереди еще много таких же, невыносимо длинных часов. Целую вечность назад он вернулся с дежурства и по привычной лестнице спустился в «кротовью нору». И чуть меньше вечности назад видел мужчину с разорванным горлом в Анечкиной разворошенной кровати. И дальше длились и длились мучительные часы. Светловолосый ребенок, мертвая Анечка на полу, среди бетона и мусора.
Этого не могло быть. Столько страшного просто не могло случиться за тот краткий период, от восхода до заката солнца. Чижу показалось, что он видел лишь историю, сказку, рассказанную кем-то вечером перед костром. Больная фантазия невидимого сказочника.
Кто-то прикасался к нему. Чиж открыл глаза, скосил взгляд в медленно темнеющее небо, уже покрытое первой тусклой россыпью звезд. Он лежал на боку, от земли тянуло холодом. Мальчишка сидел рядом, сжав его руку в своих ладошках.
Чиж хотел пошевелиться, но смог лишь качнуть головой. Мальчик оживился, придвинулся к нему поближе.
– Тише, дядя, тише.
– Быстро очухался, – заметил кто-то. Чижу понадобилось много времени, чтобы понять, где он раньше слышал этот голос.
Истеричка навис над ним, схватил за волосы, посветил в глаза карманным фонариком.
– Вечно эти дикари брешут. Говорили, часов пять.
Мальчик зашипел, с размаху ударил Антона. Фонарик полетел на землю, и в коротком отблеске Чиж успел увидеть оскаленные зубы ребенка.
– Ишь, дрянь! – буркнул Антон и замахнулся, но бить не стал.
Зашумели заросли, послышались чьи-то шаги.
– Пока все тихо, – отчитался еще один голос.
– Ничего, ждем.
Чижов снова попытался двинуться, но ничего не вышло. Тело было чужим, руки и ноги холодные и мягкие, как у куклы.
– Ты лежи, – усмехнулся Антон. – С тобой мы позже разберемся, когда все закончим.
– Ч-что вы де-елаете-е? – с трудом выговорил Чиж.
Язык тоже казался неживым, шевелился во рту с огромным трудом.
– Ждем тварей, что за этим выродком придут. Они ведь появятся, да? Он нужен им? Что скажешь?
– Не-езн… – протянул Чиж, но Антон перебил его:
