от князя.
В последний раз помощью местных они воспользовались на волоках между озерами в верховьях Песи, когда перебирались на мстинский приток Уверь. Дальше идти предстояло по течению, поэтому в дополнительных гребцах нужды не было.
Места здесь начались сказочные. Река текла по великолепному сосновому бору, чистому, почти без подлеска. Воздух был сладковатый, пряный – вовсю цвел вереск, которого здесь было великое множество. Все дышали полной грудью, а Олег расслабился так, что спал шесть часов вместо обычных четырех.
На рассвете 25 июля 1252 года он проснулся под дробный рокот воды.
– Опеченки, что ли, уже? Мы на Мсте?
– Ага, – откликнулся Феликс, – ветер северный поднялся, да и течение здесь сейчас дай боже.
– Что за шум это? – княгиня выглянула из-за паруса. Выглядела она обеспокоенной.
– Ничего страшного, княгиня Аня, – ответил Феликс. – Там река подземная есть. От нее и шум. Вода падает.
– Подземная?! – удивилась княгиня. – Как?! Под землей течет? А как же вода сверху падает, если под землей течет?
Отвечать ей не пришлось. Из-за поворота реки показался участок высокого берега, где среди слегка расступившихся сосен и берез виднелась сказочного вида пещера. С высоты в несколько метров по тесаным каменным ступеням из нее стекала вниз вода. Брызгалась, икрилась, переливалась.
– Вот так, – Олег кивнул в сторону водопада головой. – Такая вот это река. Понеретка называется.
Норман, усадив княгиню на носу ладьи, рассказал легенду о том, как на берегах этой реки во времена, когда еще не была крещена Русь, жили вольные люди – смелые, добрые и честные. Река, как и все реки, текла по поверхности земли. Но потом люди решили, что в мире стало много зла, что их земля, их дома в большой опасности, нужно уходить. И ушли они не в другие края, а под землю да и реку с собой забрали. С тех пор их души обитают в пещерах, и река там течет.
– Мы пойдем смотреть? – заинтересовалась княгиня, просительно посмотрела на Олега и добавила: – Пожалуйста…
Олег нахмурился, но не возразил. Совершенно бесчеловечно было бы отказывать в просьбе великой княгине Владимирской, которая научилась говорить «пожалуйста». Он пожал плечами, и Феликс повернул ладью к берегу.
Скоро Анна Данииловна сидела на корточках среди брызг на одной из террас и ласково поглаживала небольшую березку, которая чудом там укоренилась. Потом крикнула Феликсу, который тоже сошел на берег и стоял внизу, у кромки воды:
– Как чудо такое зовется, боярин!
– Водопад.
– Во-до-пад, – произнесла она по слогам. Встала и повернулась: – Красивое слово.
Платье на ней намокло, и Олег отвернулся. Взгляд его упал на сидевшую у кормового настила Гостиславу, совершенно бледную. Она, не переставая, беспорядочно водила сложенными пальцами между лбом, грудью и плечами.
– Ты что?
– От духов открещиваюсь, боярин Олег Владимирович! Страшно мне! Что-то вот здесь, – она положила руку на левую грудь, – внутри прыгает, как будто вот-вот наружу выскочит.
Олег усмехнулся про себя: Феликс вот наверняка бы проверил, как прыгает это самое «что-то». А сам только успокаивающе погладил девушку по голове и подозвал Шурика – вместе они стали крепить поклажу к конструкциям ладьи.
– Впереди пороги, Слава, надо все привязать, чтобы не растерялось, – попутно объяснил он девушке это занятие. И отвлекая ее от страшных мыслей про духов, которые не иначе как прямо сейчас должны появиться из пещеры и высосать из всех жизнь, обстоятельно рассказывал ей, что такое пороги и какие бывают узлы, что вообще можно делать с веревками, сколько еще до Новгорода плыть и про сам город.
Он рассказывал про сторожевую башню Немецкого двора, сильно отличавшуюся от остальных новгородских построек, потому что сложена из розового ракушечника, когда грохнуло что-то страшное. Гостислава ойкнула и упала на дно ладьи, а Олег поднял голову и увидел молнию в виде буквы «Z», медленно, как в мультфильме, растворяющуюся в совершенно голубом небе. И одновременно – выбегающих из пещеры вооруженных людей.
В первую секунду Олег помянул Квиру недобрым словом, но сразу и понял: она не виновата, что они попали в засаду. Врагов видеть она не могла, потому что они прятались под землей. А тревогу подняла, только когда они вылезли из пещеры наружу.
Затем сильный удар – большим камнем, скорее всего сброшенным сверху, – и Олег упал на колени. Слух отключился, картинка происходящего вокруг стала немой.
Гостислава беззвучно визжала, закрыв ладонями глаза. Норман с неслышными ругательствами лихорадочно тянул из-под скамьи зацепившийся за что-то колчан. Шурик недоуменно разглядывал стрелу, которая попала ему в не защищенное кольчугой предплечье. Феликс на берегу взвешивал в руке метательный нож и широко раскрывал рот.
Скорее всего, он кричал княгине, чтобы она прыгала вниз, что он ее поймает. Но та как завороженная смотрела на ратника в добротной пластинчатой кольчуге, который с десятка шагов хладнокровно целился в нее из лука, и не двигалась.
