Джона Салливана, рождённого от мужчины и женщины, не стало.
41
— И как ты это сделала? — спросил я после того, как мы покинули лунобус и суматоха закончилась.
— Сделала что? — не поняла Карен.
— Вломилась в кабину. А потом открыла дверь кабины, которую прижимало атмосферным давлением.
— Ты же знаешь, — сказала Карен, глядя на меня уцелевшим глазом.
— Откуда?
— Ты разве не выбрал опцию суперсилы?
— Что? Нет.
Карен улыбнулась.
— О, — сказала она. — Ну а я выбрала.
Я потрясённо кивнул.
— Напомни мне, чтобы я тебя не злил.
— «Мистер МакГи», — сказала Карен, — «не злите меня. Вам не понравится, если я разозлюсь».
— Что?
— Прости. Ещё одно телешоу, которое тебе надо будет посмотреть.
— Уже предвку… кстати! Я же отключил Дешона. Ты знаешь, какой был вердикт?
— О Господи! — воскликнула Карен. — Я совсем про это забыла. Нет, когда он звонил, присяжные только выходили. Давай-ка ему перезвоним.
Мы попросили Смайта проводить нас в коммуникационный центр, и оттуда мы позвонили на сотовый Дешона, включив предварительно громкую связь, чтобы всем было слышно. Как оказалось, звонок на Землю был довольно сложным процессом, включающим в себя настоящих живых людей-операторов — я и не знал, что такое ещё существует. Но в конце концов телефон Дешона зазвонил.
— Дешон Дрейпер, — сказал он вместо приветствия, и потом, через секунду: — Алло? Там кто-нибудь…
— Дешон! — сказала Карен. — Это Карен, я звоню с Луны, так что прошу прощения за задержку сигнала. Каков был вердикт?
— О, теперь вам интересно! — сказал Дешон немного капризно.
— Простите, Дешон, — сказал я. — Тут много чего произошло. Биологический я мёртв.
Пауза, длиннее, чем просто скорость света.
— Ох ты ж…, — сказал Дешон. — Мне очень жаль. Вам, должно быть…
— Вердикт! — вмешалась Карен. — Каков был вердикт?
— …сейчас хуже некуда. Хотел бы я… О, вердикт? Друзья, простите. Мы проиграли; Тайлер победил.
— Боже, — сказала Карен. И потом, потише: — Боже…
— Конечно, мы подадим апелляцию, — сказал Дешон. — Отец уже трудится над бумагами. Мы доведём это дело до Верховного Суда. Ставки настолько высоки…
Карен продолжила разговаривать с Дешоном. Я же отошёл к окну и стал смотреть на бесплодный лунный ландшафт, очень жалея, что отсюда не видно Земли.
Брайан Гадес был сам не свой от радости из-за того, что он больше не заложник, и Гейб Смайт, похоже, тоже был рад, что всё закончилось.
Только закончилось ещё не всё. Оставалось ещё одно незавершённое дело.
Карен ушла поговорить с биологическим Малкольмом Дрэйпером — обсудить апелляцию на вынесенный против неё вердикт. Хотя в теории взгляды биологического и мнемосканированного Малкольмов совпадали, на практике их мнения должны были расходиться — хотя, надо полагать, вряд ли настолько, как у нас с Джейкобом.
Пока Карен этим занималась, я наведался в здание администрации Верхнего Эдема и встретился с Гадесом и Смайтом. Гадес сидел за своим столом в форме почки, а Смайт стоял позади него, легко, как возможно лишь в лунной гравитации, опираясь на стенной шкаф.
— Я знаю, — сказал я напрямик, встав перед ними, — что вы создавали другие экземпляры меня. Нескольких на Земле, и по крайней мере одного здесь, на Луне.
Гадес повернулся, и они со Смайтом посмотрели друг на друга: высокий человек с белой бородой и конским хвостом на затылке и низенький с румяным
