— Фло!
— А что если она и есть? Я не делаю ничего плохого.
Голос звучал глухо, и неразборчиво, нужно было подойти, но Локвуд сохранял осторожность.
— Фло! Это Локвуд
Молчание. Фигура резко выпрямилась, будто собирается бежать.
— Ты? — воскликнул слабый, неприветливый голос. — Какого хрена тебе надо?
— Прекрасно! Она в хорошем настроении, — пробормотал Локвуд, откашливаясь. — Разговор есть!
Человек приглядывался к нам. Раздавалось лишь тихое хлюпанье вдоль берега.
— Я занята! Проваливайте!
— У меня лакрица!
— Подкуп? Гони деньги! — выжидающее молчание, голова у фигуры склонилась на бок. — Что за лакрица?
— Подойди и посмотри!
Фло двинулась к нам через это зловонное болото. Точная ведьма из детских кошмаров.
— А если бы она была в плохом настроении? — спросила я.
— Лучше не думать об этом, — усмехнулся Локвуд. — Она понравится тебе. Только много не болтай и сохраняй дистанцию.
Фло неуклюже приблизилась, освещая себе путь фонариком. Я увидела бледную, грязную руку и кончик рваной, соломенной шляпы. Резиновые сапоги чавкали по грязи и гальке. Внезапный поток проклятий, мешок дернулся и приземлился на камнях. Фло встала под ступеньками и подняла на нас голову. В блеклом свете я наконец-то четко ее рассмотрела.
С прямой спиной она была на полголовы выше меня. Ее телосложение не угадывалось под хламидой одежды: невыразимо грязный, синий жакет до колен с темными от ила и влаги полами, перепачканная рубашка, бесформенная кофта, заправленная в выцветшие джинсы. Она либо была обладательницей самых больших ног, какие я когда-либо видела, либо самых больших резиновых сапог, а, может, и того и другого сразу. Толстый слой речной грязи покрывал ее обувь, а вокруг носов булькали пузыри. Талия была перевязана веревкой, в складках жакета что-то висело, возможно, рапира или какой-нибудь клинок, что еще более незаконно, чем торговля артефактами — только агентам разрешено носить такое оружие.
С ее хромой походкой я бы сказала, что ей пора на пенсию. Когда она откинула шляпу, у меня чуть рот не открылся от удивления. Подросток. Хотя благодаря немытым, жестким волосам и грязи, запекшейся у ярко-голубых глаз, она смахивала на рядового лондонского бродягу. У нее было круглое лицо, розовые щеки и широкий, презрительно-изогнутый рот. Она заприметила меня с первого взгляда, но сосредоточила внимание на Локвуде.
— Ну, ты совсем не изменился, — сказала она. — Такой же мальчик-одуванчик.
— Привет, Фло, — усмехнулся Локвуд. — Сколько лет, сколько зим.
— Ага. А ты так и не можешь позволить себе костюм по размеру. Не наклоняйся в этих брюках, а то сраму не оберешься. Я думала, что понятно объяснила, что б ты не показывался здесь снова?
— Ох, память у меня девичья…. я говорил про лакрицу?
— Это ничего не меняет. Давай сюда, — она цапнула бумажный пакет, похожей на коготь рукой, и неприлично присев, засунула его куда-то под жакет. — А это что за девица?
— Люси Карлаил. Моя коллега, — сказал Локвуд. — Никакого отношения к ДЕПРИК или к полиции, или к "Ротвелу". Она независимый оперативник, работает со мной, и я доверяю ей свою жизнь. Люси, это Фло.
— Привет, Фло, — поздоровалась я.
— Для тебя Флоренция Боннар, — надменно произнесла девушка. — У тебя водились и пошикарнее, Локвуд.
— Простите, — моргнула я с негодованием. — Я профессиональный агент! Что значит "пошикарнее"…?
— Слушай, Фло, знаю, ты занята, — мягко перебил Локвуд голосом, которым пользовался для раздражительных клиентов и гневных кредиторов, его улыбка, способна была затмить солнце. — Извини за беспокойство, но нам нужна твоя помощь. Лишь чуток информации. Совершено преступление, ранен ребенок. У нас есть описание реликтового торговца, но мы не знаем, где его искать.
— Не лыбься так, — ее голубые глаза сощурились. — У этого торговца есть имя?
— Джек Карвер.
— Прости. Мы не стучим на своих. Так и выживаем, — холодный ветер с реки перебирал спутанные волосы Кости-Фло.
— Ну, об этом я слышал, — сказал Локвуд, — но думал, что в условиях жесткой конкуренции вы стучите даже на своих бабушек, а друг друга сдаете за пенни.
— Чего не сделаешь, ради собственного здоровья, — пожала плечами девушка. — А я не хочу, чтобы меня с приливом вынесло на берег. До свидания.
— Я же дал тебе лакрицу.
