– Это еще не конец…
Я была потрясена слезами в собственном голосе.
– Для меня конец. Для тебя – только начало. Скоро ты станешь императрицей.
Не зная, что ответить, я смотрела на свечи, стараясь не обращать внимания на текущие по лицу слезы.
– Это несправедливо. Ведь я потеряю и тебя.
– Такова жизнь, Хейли. Прости. Прости, что оставляю тебе весь этот хаос. Прости, что не догадалась позволить тебе жить своей жизнью чуть раньше. – Она сжала мою руку. – Хейл, я ужасно устала, пойду к себе. Увидимся утром.
Тяжко опершись на мое плечо, она встала, перенесла вес на руку Биала и, шаркая, двинулась к выходу из храма.
Стоя на коленях, я смотрела на огоньки свечей, пока не помутилось в глазах.
– Ваше высочество?
Я повернулась к Эммори и заморгала. Вскоре пелена слез рассеялась. Мой экам сидел рядом со мной на корточках. Внешне он был совершенно спокоен, тревога таилась лишь в глубине его карих с серебром глаз.
– Я в порядке, – сказала я, сжав его руку. – Мы не опаздываем?
– Немного, ваше высочество, – ответила Альба, выступая из тени. – Через пятнадцать минут вам нужно быть на площади Гаруды[14], чтобы почтить вниманием танцы детей.
– Тогда поспешим.
Я встала и взяла у Каса пальто. Мы сели в аэрокар и прибыли на площадь как раз вовремя, чтобы успеть занять свои места до начала представления.
Маленькой я очень любила эту площадь, хотя нечасто сюда попадала. А когда стала старше, плескаться в разноцветной водной ряби, разбегавшейся от подножия величественного фонтана, стало уже неприлично.
Площадь была названа в честь фонтана, увенчанного мраморной статуей Кришны верхом на орле, хотя ее километровое пространство украшали и статуи многих других богов и героев Империи. Сейчас, зимой, фонтан не работал, но вокруг него все равно собралось множество детей.
Они пели и танцевали, их яркие костюмы выделялись на фоне серого неба, голоса звенели в холодном воздухе. Две девочки постарше исполняли замысловатый танец, их сари развевались, а они кружились по сцене, изображая битву. Одна была с ног до головы в черном, другая сверкала белизной. Они сражались, кружились и пели, пока девочка в черном не упала, побежденная. Девочка в белом встала в победную позу над поверженным врагом и с гордостью поклонилась. Представление закончилось, и вместе со всеми я встала и зааплодировала детям, раскланивающимся на сцене.
– На том конце площади была кондитерская лавка. Хотелось бы туда заглянуть, когда закончим здесь, – прошептала я Эммори.
– Лучше не стоит.
– Ну же, Эмми, я просто хочу посмотреть, работает ли еще там мистер Хавершем. Дхатт, можно подумать, враг нарочно прячется в этой лавчонке, поджидая, не зайду ли я!
– Однако ничего невозможного в этом нет, – ответил Эммори, не отрывая взгляда от толпы.
Разговаривая, он не прекращал изучать окрестности, подмечая модифицированными глазами столько деталей, сколько я не углядела бы и за целый день.
– Я понимаю, что за такую паранойю тебе и плачу, но все-таки…
Раздавшееся в голове сообщение заставило оборвать фразу. Колени подогнулись – пришлось собрать в кулак всю силу воли, чтобы не упасть. Это сообщение получили все, имевшие доступ к дворцовой сети, – их лица исполнились потрясения и скорби.
«Императрица умерла. Да здравствует императрица!»
– Нет…
Мой бессмысленный протест, пустое сотрясение воздуха, затерялось в одновременном вздохе окружающих.
– Ваше величество, присядьте, пожалуйста.
Конечно, Эммори пришел в себя быстрее всех остальных и ни на секунду не задумался о том, как меня теперь титуловать.
– Что произошло? Эммори, что случилось, ведь она только что?..
Я зажала рот рукой в перчатке, чтобы прекратить глупую болтовню.
– Биал прислал мне сообщение, – ответил он. – С вашей императрицей-матерью случился удар вскоре после того, как она вернулась в свои покои. Вызвали доктора Ганджена, он присутствовал при ее смерти. Биал спрашивает, должен ли он отправить официальное уведомление.
– Нет, я сама. Нужно возвращаться во дворец.
Я взяла себя в руки, зная, что нельзя терять самообладания у всех на глазах. Я с самого начала знала, что этот момент наступит…
Люди в толпе бросали на меня любопытные взгляды, но никто, кроме Альбы и моих телохранителей, еще не слышал новостей. Дети все еще толпились у сцены, смеялись, болтали с родителями и друг с другом…
