Рыбка жила в банке достаточно долго, все это время у всех в доме было самое хорошее настроение. Не к.б., а на самом деле хорошее, Беловоблов- дедушка даже смеялся почти каждый день, а его сестра…
Беловоблов-правнук поскользнулся на мокрице, схватился за стену дома, выдернул из кладки кирпич, раздавил его пальцами.
Одним словом, рыбка явно приносила удачу. К тому же это была не просто удача, а нечто большее. Потому что пока рыбка сидела в аквариуме, они отражались. Сначала в воде и немного, потом в оконных стеклах в темное время суток, а затем и в зеркалах. Правда, всего на мгновенье, на секунду, на полторы, но зато отражались. Кроме того, рыбка смотрела из банки умным взглядом и могла менять погоду, в сумрачные дни разжигала неяркое солнце, в жаркие дни напускала на небо мелкие приятные тучки.
Все было так славно, но закончилось быстро. В один прекрасный день рыбка… Дальше шла грустная часть истории, которую я не очень внимательно слушал. Когда Беловоблов закончил, я спросил, с чего это он вдруг пустился в эти длительные рассказы, на что Беловоблов ответил, что это традиция его семьи. Что когда-то у них в роду имелся известный писатель, придумавший много разных историй, и есть традиция – рассказывать его истории наизусть, каждый в семье должен знать парочку.
Беловоблов стал рассказывать вторую историю, но тут мы добрались до дома Костроминой.
У Костроминой он повторил все то же самое, прямо с порога, можно подумать, мы пришли сюда слушать его байки.
А Костроме понравилось.
– Это же грандиозно, – к.б. восхитилась она. – Это самый романтический рассказ, который я слышала в жизни. Традиции. Предки-писатели, что может быть лучше? Ты потом еще расскажешь?
Она поглядела на Беловоблова с интересом, и мне это совсем не понравилось. У меня вот не было в запасе таких историй, вот уж не ожидал, что Беловоблов окажется таким чемпионом. Лирик-барабанщик. У меня даже неприятная идея проскочила: а вдруг Кострома решила поставить на него? На этого барабанщика? А что, такой шанс есть. Барабанит он громко, огоньки в небо запускает. А тут еще предок-писатель… Вот уж не думал, что меня этот беспозвоночный может обогнать.
– Я тебя опять вызываю, – сказал я.
– Что? – не понял Беловоблов.
– На дуэль, – повторил я. – Послушай, ты, сказитель, я тебя на дуэль вызываю.
Сказал я как можно грознее и героичнее.
– Да ты меня вызывал уже. – Этот Беловоблов поглядел сквозь меня, на Кострому поглядел
– Еще раз вызываю.
– Да отстань ты… – оттолкнул меня Беловоблов. – Так вот, я хочу рассказать одну самую интересную историю, самую…
Кажется, надо в лицо перчатку кидать, но перчаток я сроду не носил, я просто стукнул его по уху. Со всей силы. Ухо сплющилось по черепу, голова же у него даже не покачнулась, крепкая.
– Ну, ладно, – Беловоблов облизал зубы. – Ты меня просто вынуждаешь…
– Стоп. – Костромина встряла между нами. – Все надо делать правильно. А то какой смысл? А вообще… Вообще я очень рада. Ребята. – Костромина подпрыгнула и ободряюще похлопала нас по плечам. – Ребята, у нас все серьезно ведь происходит, по-настоящему. Вы разозлились, как я погляжу.
– Я не разозлился, – буркнул Беловоблов. – Просто он меня ударил исподтишка, это нечестно…
– Все просто замечательно, – воскликнула Кострома. – Я так рада, что ты согласился. Молодец. Герой.
Кострома полыхнула на беспозвоночного повышенным энтузиазмом. Беловоблов поглядел на нее с некоторым подозрением. И даже с к.б. опасением. Видимо, давно не переживал таких эмоциональных бурь.
– Не пугайся, – успокоил его я. – Все в порядке. Она всегда такая в последнее время. Душу качает.
– Что? – не понял Беловоблов.
– Душу упражняет. Что такое душа, знаешь?
Беловоблов закрыл глаза и вспомнил:
– Душа есть нематериальная субстанция, представляющая собой комплекс психофизических реакций на раздражители окружающей социальной среды…
Я громко щелкнул пальцами. Беловоблов замолчал.
– Философский словарь, – прокомментировала Костромина сие выступление. – Верно ведь?
– Современный словарь атеизма, – поправил Беловоблов. – Прадедушкин еще.
– Это у тебя фамилия такая должна быть – Прадедушкин, – сказал я Беловоблову. – Тебе очень пойдет. Прадедушкин-Дюрсо. Как тебя там по имени? Круизер Матвеевич?
Беловоблов опять не засмеялся.
– Молодец, – сказала Костромина уже в мою сторону. – Набираешься опыта. Общаешься со мной – и тоже укрепляешь душу. Со стороны юмора. Так
