засыпана снегом.
— Так зачем же сюда они лезут? — снова повторила я свой вопрос.
— Я же говорю — нас хотят достать.
— С чего это вдруг? Зачем мы им сдались?
— О! — Клык заволновался и даже вскочил на костыли. — Я об этом как раз много думал, всю ночь сегодня, пока они грызлись. Мы не простые ребята.
Это Клык сказал самовлюбленно.
— Мне кажется, мы супермены.
Я отвернулась к стене. Потому что мне очень хотелось рассмеяться. Расхохотаться. Супермены. Посмотрел бы этот супермен на себя в зеркало в полный рост — на ногах то еле держится, валится, на скворечник ходячий похож, а туда же, в супермены метит.
— Просто мы об этом не знаем, — уточнил он. — Хотя нет, вон Дрюпин знает. Он изобретатель, очень ценный человек. Ты наверняка на саблях здорово дерешься.
Клык подмигнул мне.
— Ну, или на пистолетах.
— С чего ты решил? — спросила я.
— У тебя на курковых пальцах мозоли, — пояснил он. — И кисти крепкие. А двигаешься ты быстро и точно. Значит, или сабля, или пистолеты.
Клык не дурак, отметила я.
— Ну, так что? — спросил он. — Сабельница?
— Пистолетчица. А ты кто? Чем знаменит? Смертельный бой на костылях? Робин Гуд в сморкании?
— Не знаю точно, — ответил Клык. — Я кем то был, это не вызывает никакого сомнения.
— Может, на тебе дельтапланы испытывали? — предположила я. — Или гидравлические системы?
— Не знаю. Может, и дельтапланы. Кажется, я высоты не боюсь. У меня все кости переломаны. И все суставы вывернуты. А в башке дырки, они кожей заросли, и слышно, как мозг пульсирует. Хочешь потрогать?
Я отказалась, как то мне не хотелось трогать пульсирующую голову Клыка.
— Мне кажется, что я… умел что то… необычное.
Клык вдохновенно потряс костылями.
— Я и сейчас умею необычное, — сказал он. — Хочешь, покажу?
Я вдруг представила, что Клык возьмет и продемонстрирует какую нибудь необычайную пакость. Проткнет щеку ножкой стула и споет про покорителей космоса. Или башкой сломает стул и съест щепки. Когда живешь с этими людьми, привыкаешь ко всему.
— Ну, давай, — осторожно сказала я.
— Нужны какие нибудь вещи, — он оглядел мою комнату. — Какие нибудь корявые.
Жрать будет, подумала я. Возьмет лампу — и сожрет. А я смотреть буду на это. Вот и все сверхвозможности.
Клык дотянулся до лампы. Потом схватил ботинок, молоток, кружку железную и… Других свободных предметов на виду ему не встретилось, и Клык воспользовался таки своим костылем. Неужели он все эти предметы будет поедать?
Но Клык удивил по–другому.
— Отвернись, — попросил он.
Представилось — я отвернусь, а он меня костылем по башке. Но я все равно отвернулась, хотелось посмотреть, что он выкинет.
Секунд двадцать Клык пыхтел и покряхтывал, а потом сказал, чтобы я поворачивалась.
Я повернулась.
Сначала я не очень поняла.
Посреди комнаты стоял костыль. На нем красовалась лампа, балансируя на самом краешке. А на лампе ботинок, а на ботинке молоток. И на самом верху пирамиды алюминиевая кружка. Все это не падало. То есть оно должно было рухнуть, потому что ощутимо кренилось в сторону… Но не падало.
— Как это? — спросила я.
— Я — мастер равновесия, — объяснил Клык. — Кажется, это мой талант.
— Ставить костыль, а на него кружку?
Клык кивнул.
— Необязательно костыль, — сказал он. — Можно и без кружки. То есть это могут быть любые вещи, какие попадутся.
Он толкнул костыль, и башня рухнула.
— Вот так то, — сказал Клык. — Я — мастер равновесия.
