конечно, хорошо. Но поддержание культурного уровня является не менее важным аспектом выживания людей как людей, чем пища, медикаменты и вооружение. В противном случае неизбежна деградация, начиная уже со второго-третьего поколений. Это вам любой социолог подтвердит.
— А ты до войны была социологом? — осторожно поинтересовался Восток.
— До войны я была — ты не поверишь — фотомоделью. Не сказать, что классической анекдотичной блондинкой с ногами от ушей и одной извилиной в голове, но в некоторых аспектах все же довольно легкомысленной... и, честно признаюсь, жутко стервозной девицей, — Наталья стремительным жестом откинула с лица растрепавшиеся волосы и выпрямилась, блеснув глазами. — Жизнь заставила резко поумнеть. Во всех смыслах.
— А я вот про что-то подобное даже в книжках читала... — несмело вступила в разговор Крыся. Во время импровизированных дискуссий между Востоком и Натальей, сути которых она не всегда улавливала, добытчица предпочитала больше молчать и слушать и, как говорится, мотать ученость на ус. — В фантастике. Про то, что случается с высокоразвитой цивилизацией, когда ее потомки теряют или отвергают знания и культуру. Ничего хорошего не случается.
Сталкер и библиотекарша синхронно кивнули. Да, великие фантасты прошлого часто обращались к этой теме.
— Верно! — подтвердила Наталья. — Ничего хорошего. Ты вот говорил, что в вашем... как его там?.. Полисе? Да, Полисе, особые люди собирают и накапливают знания, собранные человечеством до катастрофы. Дело нужное и правильное. Но... позволяют ли они пользоваться этими знаниями тем, кто не принадлежит к их кругу? Пытаются ли они как-то развивать их, изобретать или открывать на их основе что-то новое? Или чахнут на своем добре, как кащеи над златом, и никого и близко не подпускают?
— Второе, — вздохнул Восток, разводя руками. — К сожалению — второе.
— А ведь, насколько я поняла из твоих рассказов, для вашей части метро Полис — средоточие благополучия, учености и просвещения... — Наталья покачала головой. — И вот как вам кажется, долго ли будет процветать общество, поделенное на касты и ограничивающее своих членов в стремлении к духовному и прочему развитию? Общество, в котором доступ к знаниям, культуре и искусству разрешен только тем, кто, по его мнению, этого достоин?
— Ну, у нас тут тоже не рай земной... — вполголоса заметила Крыся. — Говорим, что хотим остаться людьми внутренне, а сами...
Наталья остро глянула на нее.
— Я понимаю, о чем ты. То, что вас тогда едва не растерзали... — взгляд скавенки переместился на сталкера. — Наше «серое» сообщество вообще довольно болезненно относится ко всему, что связано с контактами с людьми. Про эпидемию ты уже слышал? — Восток кивнул. — А про то, как наших заболевших расстреливали на савеловских и прочих кордонах, когда они пытались просить другие станции о помощи? Тоже? Ну вот... — женщина развела руками. — Тогда ты, наверно, понимаешь, насколько у нас тут не любят лю... представителей вашей части метро. У многих ведь там, на кордонах, либо друзья, либо родственники полегли. А тут вдруг одна из нас приводит в наши туннели одного из... в общем, тебя. Понятное дело, что тут все на дыбы встали и заговорили о предательстве и шпионаже. При всех наших гуманистических заходах мы — отнюдь не утопически идеальное общество из фантастических романов прошлого. Всяких «тараканов» тоже хватает с избытком. Но, я надеюсь, ты понимаешь причину? И... не станешь держать на нас зла?..
— Да давно уже понял — с тех пор, как узнал, что у вас тут после крыс творилось, — Восток махнул рукой и поспешил перевести рельсы беседы на менее щекотливую тему. — Слушай, Наташ, а ты никогда не думала о том, чтобы занять какую-нибудь должность в вашей администрации?
— Это с какого же перепугу? — вытаращилась на него библиотекарша.
— Я вижу, тебе небезразлично все, что происходит в вашем Содружестве. И все, что происходило и будет происходить. Да и рассуждаешь ты уж очень здраво и толково. Прямо как государственный деятель или политолог.
— Политолог — шмолитолог... — хмыкнула женщина и тут же посерьезнела. — Да ну их в пень! Как сказал кто-то из древних, власть портит человека... От себя добавлю — и нечеловека тоже. Так что, кому как — а нас и тут неплохо кормят. В смысле, здесь, — она обвела широким жестом музейный вагончик, — я точно на своем месте. А весь этот их театр политических действий... Кстати, о театре! — Наталья мельком глянула на висевшие на переборке старинные механические часы, которые она каждое утро педантично заводила. — Крыська, еще пять минут — и ты опоздаешь на свою репетицию! А мне потом с вашим синьором Карабасом-Барабасом объясняться, почему я тебя задержала. Давай, Джульетта, в темпе!
