– Ага. Но это неинтересно. Расскажи лучше ты мне.
– Про что?
– Про корабелов.
– Вы про нас должны были в школе проходить, – усмехнулась Эсфирь.
– Ну, проходили. Но это ведь не так, как… если лицом к лицу. – Настала очередь Джея приподняться и посмотреть в глаза собеседнице. – Эсти, правда, что ваши корабли живые и что вы их питаете собой?
Девушка ответила не сразу.
– Они живые, но не в том смысле. Не то, что обычно имеют в виду люди. Для меня все просто: в тебе есть жизнь, во мне есть жизнь, в этом дереве есть жизнь, в нашей планете есть жизнь, в звезде, вокруг которой Данта кружится, во всех звездах Вселенной. Я ее чувствую. Чувствую энергию жизни, ее потоки и передаю кораблю. А потом корабль отдает ее обратно, он ведь из дерева, а паруса из льна и хлопка, и все это – живое, оно когда-то росло и дышало. И дышит до сих пор. Поэтому мы и ходим на парусниках, и поэтому любое наше судно связано с корабелом. Не обязательно с тем, кто его построил, но один потомок маринеров на корабле должен быть, иначе он не полетит.
– А команда? Это ведь обыкновенные люди. Чезаре… мой знакомый один… говорил, для того, чтобы корабль летел, вы высасываете энергию из команды.
Эсфирь состроила непонятную гримаску – то ли неодобрение, то ли искреннее недоумение.
– Это же часть полета. Конечно, на борту все люди, то есть большинство, но как они, по-твоему, должны управлять кораблем, если не будут чувствовать его? Это тебе не металлический звездолет, на котором, например, твой отец летает. Они… мы… хм-м, как описать… Мы включаем всех людей и корабль в единую систему. То есть они отдают энергию, но не всю, и взаимодействуют с судном. Знаешь, в конце концов, энергию тратят все и всегда, даже мы с тобой сейчас, когда лежим на земле и жрем бутерброды.
Она села, суровая и возмущенная. Что именно ее возмутило, девушка сама еще не поняла толком: необходимость объяснять очевидное или невежество Джея, который, вполне вероятно, тоже видел в ней вампира, сосущего кровь невинных человеков.
– Не-не, Эсти, не обижайся, я не то хотел сказать, – спохватился Джей. – Я сам так не думал, просто про маринеров столько слухов ходит, нам с детства скармливают всякие страшилки.
Он замолчал, покусывая губы. Девушка сменила гнев на милость.
– Ладно, спрашивай. Вижу, что язык чешется.
– Понимаешь, рассказывали, – начал Джей, тщательно подбирая слова, – когда была заварушка с Рубежами, на нашу дальнюю базу отправили фрегат маринеров с грузом на борту. Обычный транспортник там пройти не мог, а маринерские корабли как-то проскакивали мимо патрульных. На фрегате находился один корабел, остальные – люди; военные, судя по всему. Так вот корабль не прибыл к расчетному времени и не вышел на связь. На базе решили, что он-таки попался рубежникам, но через сутки парусник объявился.
Джей перевел дух. Эсти ждала, внешне – спокойно.
– С верхней палубы сполз маринер, он еле-еле ходил. А больше никто не вышел. На палубу хлынули солдаты, а там всюду тела. По всему кораблю. У некоторых были раны, у некоторых не было, но все они выглядели как мумии – сухие, с натянутой кожей, будто кто-то высосал из них… ну, все высосал. Чезаре объяснил, что парусник подбили на Рубежах и, чтобы остаться в живых, маринер начал тянуть из команды энергию. Это… правда? Такое могло быть?
По верхушкам дубов пронесся ветерок, заставив ветви раскачиваться. Эсфирь обхватила колени руками, положила сверху подбородок.
– Это не могло быть. Это было.
– Да?
– Знаешь, что произошло потом? Маринер не успел даже ничего доложить или объяснить, его стащили с корабля и забили до смерти. Били ногами, прикладами, подвернувшимися железками, пока у него лицо в кашу не превратилось. А офицеры стояли и ничего не делали. Когда стычки с рубежниками закончились, они переправили останки на Данту.
– Кто тебе рассказал?!
– Корабела звали Томаш Мито. Я его видела пару раз. Папа летал разбираться с его делом, потому что жена дяди Томаша просила.
– И твой отец знает, почему он так поступил? Почему он… почему команда не выжила?
– Папа говорит, на фрегате был ценный груз. Никто, кроме высших чинов, не в курсе, какой именно, но его приказали доставить любой ценой. А когда корабль повредили рубежники, у дяди Томаша не осталось выбора. Папа уверен… и я уверена, что он спросил разрешения у команды, прежде чем взять энергии больше, чем обычно. Иначе фрегат недотянул бы. – Эсти разжала руки, прислоняясь к стволу. – Ты не думай, я не считаю маринеров хорошими только потому, что сама маринерка. У нас, как у всех, есть нормальные, есть с придурью. Может, кто-то и не погнушался бы вот так. Но не дядя Томаш.
– Мне жаль, – выдавил после паузы Джей. – Но, получается, теоретически это возможно?
– Теоретически – да.
