назвал.
— К тому, что вы сказали об авиационных картечницах… — завёл блондин, и понеслось.
Короче, все нашли, кого искали.
Эрита повела очами — и Огонёк потянулся к ней. «На два слова», — пробормотал он Ларе умоляюще, уходя за принцессой, да так и застрял, оторваться не смог.
А как врал на первом свидании, в овраге: «Ты самая великолепная!»
Но лишь попала ему на глаза красная ведьма, поманила и что-то позволила — тотчас изменил, как предатель.
Вот и верь парням после таких штучек.
Обидно — не то слово!
Вместо ликования от высоты полёта — слёзы к глазам подступают. Хотелось тихо плакать.
У мамы смолоду была история — вроде с восточным кавалером, как дядька Рубис по пьяни сболтнул. Они, восточные — погибель девичья, смазливы и речисты. Много ль надо, чтоб неопытную обольстить?.. Натешился — и бросил. Поди, сам в чинах, в орденах, в семье нежится, при дворе служит, а забытая утеха — в жёнах за мастеровым.
«Ни за что нельзя красным верить! А он… а этот…»
Стоило мельком взглянуть, как шушукается Огонёк с Эритой — и сердце кровью обливалось.
«Что я ему плохого сделала? Никогда, ничего! Или я некрасивая?.. Ну да — кровельщика дочь, из какого-то Гагена, а она… И Ветка в Гестеле сказала:
Сейчас Ларе казалось особенно странно и противно, что ан-эредита — выше только императрица! — которой ни в чём нет отказа, стремится улететь вверх, даже туда, где нет воздуха. Сама, одна, по-ведьмовски.
«Кому, что она хочет доказать? И так по горло счастлива. Ну, ведьма — и летай без посторонних, в парках. Или у Красного царя владений мало?.. Это тёмная гордыня, — догадалась Лара. — Мол, я и до неба достану… Такая великая, на земное тяготение начхать. А ребят отбивать у своих, из союза — это как, от большого величия? Вот соберу Тёмных Звёзд и…»
К завтраку тут созывали звонком.
Шеф-стюард ловко рассадил публику — старших, младших, штатских и военных, господ и барышень. Всех юбок — за один стол, как в монастырской трапезной. Мебель была непривычно лёгкой, сделанной из трубок и фанеры; казалось, сядешь и раздавишь. Аэронавты воевали с природой за каждый фунт полезной нагрузки.
Видимо, по этой причине священник на дирижабле считался лишним грузом. Вместо него выступил командир корабля — сухопарый капитан- лейтенант:
— Господа и барышни, я рад принимать у себя на борту столь бодрую и молодую экспедицию. Надеюсь на взаимопонимание. Через два часа, если ветер не сменится, мы пересечём береговую черту и продолжим полёт над Малым морем, а завтра около полудня увидим Якатан. А теперь — помолимся…
В другое время Лару бы лихорадило от любознательности — какой он, остров Якатан? там якиты — вейцы с оливковым отливом кожи, женщины в жилетах и штанах, в наплечных покрывалах и тростниковых шляпах, там храмы как жёлтые сахарные головы, а вместо коров — длиннорогие буйволы…
Но сегодня она пропустила занятную новость мимо ушей. Мысли не о том.
Экспедиция обещала стать сплошным мучением. Придётся постоянно видеть, как Огонёк вьётся вокруг Эри.
«Было бы здорово, если б её утащила инквизиция, — подумала она самое злобное. — Колдовки держат ответ перед братством Серпа… Ей тут не место. Всякие придворные интриги — вот что для неё».
— Барышни из экспедиции после завтрака идут ко мне в каюту, — распорядился Карамо. — Кроме Хайты, которая кормит животное и прибирает за ним.
Это была плодородная провинция — в жаркие годы тут вызревала даже кукуруза! — а уж огородам, садам счёту нет. Пышные тучи проливались щедрыми дождями на южных склонах Делинских гор, и обильные реки текли, насыщая междуречья влагой, сливаясь в полноводную Эсту и дружным потоком устремляясь на северо-восток к Патериону, Красной столице.
