– Я должна кое-что тебе рассказать, – выпалила Эви, прерывая монолог дяди о чувстве ответственности. – Я ведь не говорила о том, что случилось там, в Зените. О неприятностях, в которые я впуталась.
– Что-то про игры на вечеринках, – ответил дядя. – Твоя мама…
– Это была не игра.
– В самом деле, Эви, нет никакой необходимости…
– Она есть. Пожалуйста…
Уилл заколебался, и Эви собрала в кулак всю свою храбрость.
– Я попала в неприятности из-за своего гадания. Я могу быть Пророком, как те, о которых говорила Либерти Энн Рэтбоун. И если я не ошибаюсь, то могу помочь тебе с расследованием преступления.
Уилл смотрел на нее, раскрыв рот от изумления и она решила не оставлять ему шансов перебить ее.
– Помнишь, мы поехали на место преступления и мне стало плохо? – быстро сказала Эви. – Дело было не в том, что перед нами открылась отвратительная картина. С туфли девушки съехала пряжка. Мне захотелось поправить ее, сделать хоть что-то… Я, наверное, взялась за нее крепче, чем думала и… – Эви тяжело вздохнула. – Я увидела все это. Просто потому, что подержала в руках вещицу, принадлежавшую ей.
Сочувствие на лице Уилла сменилось плохо скрываемым отвращением.
– Я предполагал, что ты будешь изо всех сил стараться остаться в Нью-Йорке, но даже не думал, что ты способна опуститься столь низко – спекулировать на гибели двух невинных…
– Я пытаюсь сказать тебе нечто очень важное! – закричала Эви, повергнув его в недоуменное молчание. – Пожалуйста. Удели мне еще несколько минут твоего драгоценного времени. Вот все, о чем я прошу.
Уилл достал из кармана часы и щелкнул крышкой.
– Ладно. У тебя есть пять минут, начиная с этого момента.
Она стояла у финишной черты. Если ей не удастся переубедить Уилла, она сама сядет в первый же поезд до Огайо. Эви жизненно необходимо было доказать ему свою правоту.
– Будет проще, если я покажу тебе на примере. Дай мне какую-нибудь твою вещь – платок или шляпу. И ничего о ней не рассказывай.
– Эви, – сказал дядя Уилл с тяжелым вздохом. Эви прекрасно знала, что он обозначает: разочарование. Она с трудом сдерживала слезы. В самом деле, с чего бы ему относиться к ней серьезно? Любительница алкоголя и вечеринок, флэппер со шкафом, забитым легкомысленными тряпками, вышитым бельем и мелочевкой со стразами.
– Пожалуйста, дядя, – мягко попросила она. – Прошу тебя.
– Хорошо. – Дядя Уилл огляделся в поисках подходящей вещи и выбрал перчатку. – Держи. У тебя осталось четыре с половиной минуты.
Эви сжала перчатку между ладоней и сконцентрировалась. Ее отвлекало тиканье часов Уилла. Она попыталась отгородиться от него, но ничего не происходило, и ее начали захватывать холодные щупальца страха.
– Три минуты, – сказал Уилл.
Эви заскрипела зубами. Они не понимала, как и почему работает ее способность читать предметы, все происходило само собой – в произвольном месте и в произвольное время.
– Осталось две с половиной минуты.
Перед глазами Эви начали медленно разворачиваться картинки.
– Они лежали в корзинке в «Вулворс», со скидкой стоили семьдесят восемь центов. В тот день было холодно, и одну перчатку из последней пары ты потерял. И потом ты потерял правую и из этой пары тоже. Ты постоянно снимаешь ее и забываешь где-нибудь.
Эви открыла глаза. Уилл продолжал смотреть на свои часы.
– Это может быть просто удачной догадкой или врожденной наблюдательностью. В «Вулворс» часто продаются перчатки по такой цене. К тому же ты могла обратить внимание на то, что я часто снимаю правую перчатку. Это ничего не доказывает. Еще одна минута.
Эви сделала еще одну отчаянную попытку, потихоньку впадая в бешенство. Она зажмурила глаза. В это раз удалось найти одно сильное воспоминание дяди: она увидела молодую женщину с пышными темными волосами и блестящими глазами. Та грела руки в меховой муфточке.
– Ты как всегда, Уильям. Вечно одной перчатки не хватает, – повторила Эви за женщиной слово в слово.
– Остановись, – холодно сказал дядя Уилл. Но Эви уже полностью погрузилась в параллельную вселенную. Она почти чувствовала прохладу и дуновение ветра. Молодой Уилл с трудом ковылял по льду на коньках, а женщина заразительно смеялась. Эви невольно улыбнулась.
– Я ее вижу. Она стоит у катка… в темно-зеленом пальто. Идет снег…
– Эви, остановись.
– Она такая красивая и… и очень счастливая… это, наверное, самый счастливый день в ее…
Уилл резко вырвал перчатку из рук Эви, сильно напугав ее. Он угрожающе навис над ней, покрасневший от гнева и совершенно очевидно выведенный
