– …но однажды мы воспрянем и в едином порыве… свергнем оковы предрассудков!
– Помилуйте, это… чушь! – Голос Клементины дрогнул.
– Это очень модная чушь. – Тиана очаровательно улыбнулась. – И ей охотно поверят… это, так сказать, чушь в тренде…
– Вы…
– Да?
– Вы… – Клементина оглянулась на зеркала, словно среди них пытаясь найти подсказку. – Вам лучше было бы уйти… поверьте, панночка, я вам не враг…
Отражения в зеркалах оскалились.
…а на окнах комнат стояли те же узорчатые, но весьма прочные решетки.
Глава 11,
где речь пойдет о некоторых странностях весьма приличного места
В браке по расчету главное – не ошибиться с расчетами…
Комната, отведенная Евдокии, находилась в другом крыле здания, что, признаться, несколько нервировало. Однако Клементина, выслушав весьма вежливую просьбу, ответила сухо:
– Вы не конкурсантка.
– Тогда к чему этот балаган с нарядами?
– Вам не нравится?
Платье было… чудесным.
…и неприятным.
Евдокия смотрела на свое отражение, благо зеркал в Цветочном павильоне имелось в достатке, и себя не узнавала.
Красива?
Пожалуй. Невысокая, полноватая, но в кои-то веки эта полнота смотрится… правильно? Сложно подобрать слова. Да и если разобраться, то не полная она вовсе.
Фигуристая.
Маменька ведь и раньше говорила, что она фигуристая, а Евдокия не верила. Теперь вдруг сама увидела.
И ведь крой-то нарочито простой… плотный корсаж, треугольный вырез, свободные рукава. Мягкий атлас переливается, мерцают тускло речные жемчужины…
…такое не сошьешь за полдня…
Готовили загодя? И если так, то… откуда узнали, что Евдокия появится? Или платье предназначалось не ей, но Мазене?
– Нравится. – Евдокия придержала вопросы, которые готовы были сорваться с языка. – Платье великолепно.
Клементина кивнула и ответила:
– Мы заботимся о наших гостях.
Вежливость, за которой пустота… и зеркала эти… зачем их столько? Белые статуи в полутьме альковов.
Женщины и цветы.
Полуобнаженные мраморные женщины и какие-то хищные цветы с глазами полудрагоценных камней на тонких лепестках. Оставлять здесь Аленку не хотелось, да и самой, признаться, было жутковато. Стоило двери захлопнуться, как Евдокия испытала преогромнейшее желание немедля сбежать из этого странного места. Ей откуда-то было известно, что ее, именно ее, Евдокию, оно отпустит.
Почему?
Потому как разглядело во все зеркальные глаза и сочло негодной. Место знало маленькую грязную тайну Евдокии…
Побрезговало.
И от этого сердце кольнула застарелая обида… дура, как есть дура… и придумала себе страстей, себя же напугав. Этак она начнет дома бояться, как шахтеры – Медного проходчика… сама же их уверяла, что сие – байка, пустословие, что не живет на старых выработках призрак. И Горная хозяйка суть вымысел. И даже изумрудных ящерок, которые могут к скрытому золоту привести, не существует…
Не верила Евдокия в сверхъестественное, а тут вдруг…
…ее спальня называлась гиацинтовой и была даже уютна. Бледно-лиловый шелк стен. Белая узкая кровать. Шкап. Кофейный столик и пара стульев. Бюро с откидной писчею доской. Чернильница, правда пустая, бумага, перья…
Саквояж, который раскрывали.
…забрали платья, Лютиком приобретенные, и нижнее белье, чулки, перчатки… шпильки и те. Ленты хоть оставили и гребень.