поиграть на публику.
– Мне кажется, не она одна.
Намек?
Или просто вежливая и уместная фраза.
А хорош… высокий, стройный. И одевается со вкусом. Нынешняя визитка, бледно-серого колеру, из аглицкого сукна сшитая, сидела идеально.
Ботинки узконосые сияли.
И запонки тоже сияли.
И булавка для галстука с крупным кабошоном. Еще немного, и смотрелось бы сие вульгарно, но Себастьян Вевельский меру знал.
…жаль, что ненаследный, но Богуслава узнавала: в перспективе подобное решение и опротестовать можно. Главное, эту самую перспективу возможной сделать.
…а вместе они хорошо смотреться будут.
– Мы не ладим, – признание честное, и вздох глубокий, преисполненный горести. – К сожалению… но к чему говорить о ней?
– Ни к чему, – охотно согласился Себастьян. – Богуслава…
Он слегка порозовел. Неужели все-таки сам додумается предложение сделать? Хорошо бы… но если не додумается, то Богуслава поможет. Она спрятала руки в пышных складках, из-за которых, собственно говоря, и выбрала платье.
…содержимое флакона было тем и хорошо, что его не требовалось пить.
– Мне очень жаль, что я вынужден был… пропустить праздник.
…все-таки не предложение.
Жаль. И острый, покрытый золотистым лаком ноготок поддел пробку. Она выскользнула легко, а тонкий аромат лемонграсса смешался с запахами сдобы, ванили и корицы.
– Мне вас не хватало…
Ресницы трепещут. На щеках румянец… зря, что ли, Богуслава брала уроки актерского мастерства? Папенька не одобрял, конечно, но и не перечил…
…ох, папенька, папенька, на что вы толкаете дочь любимую?
Запах расползался по гостиной. Богуслава видела его: хризолитовый, полупрозрачный. Он пускал плети по ковру, силясь дотянуться до ног ненаследного князя…
…ничего, его ненаследность еще оспорить можно будет. Небось с поры отречения столько лет минуло…
– Мне жаль, Богуслава, – сказал Себастьян, поводя ладонью по подлокотнику кресла, – но дела службы…
– Конечно, я понимаю…
…приворот нестойкий, всего-то на неделю. Но недели Богуславе хватит с лихвой. Главное, чтобы он предложение сделал, а там уж она папеньку подключит. Конечно, Себастьян ему не по нраву, но немного слез, пара фраз о порушенной чести, и никуда-то папенька не денется.
Комната менялась исподволь, заметно, пожалуй, лишь тому, кто был одарен Ирженой. И Богуслава точно знала, что в число одаренных ненаследный князь не входит.
Лично проверяла геральдические списки.
– Но я хотел бы сделать вам подарок… от всей души…
В руках Себастьяна появился черный продолговатый характерной формы футляр.
– …я понимаю, что это – безделица…
Бархатистый. И с золотым замочком, с короной, которую позволялось ставить лишь на изделиях официального королевского ювелира… неужели поторопилась?
– Ах, что вы… – Богуслава приняла футляр, краснея и волнуясь почти непритворно. В конце концов, не каждый день ей подобные подарки дарят.
– Не знаю, понравится ли вам…
– Конечно…
…какой девушке не понравится изделие, вышедшее из рук пана Збигнева?
– Вы… посмотрите, – с придыханием произнес Себастьян, наклоняясь. И к ручке приник… это на него приворот уже действует? Или он сам так… не важно.
Мало все не будет.
И Богуслава, проведя пальцами по мягкой коже футляра, позволила себе мгновение неопределенности – браслет или цепочка? Для ожерелья футляр маловат, для серег и кулона – велик… конечно, она предпочла бы кольцо, но…
Себастьян ждал.
