голосом. Может, он так увлекся бы объяснениями, что забыл бы ее спасти. Просто стоял бы над ней, пока она тонула, и болтал, не умолкая.
Барбара растерла кусочек мыла «Слоновая кость» в пену и положила ее себе на плечи и руки. Потом потянулась вперед и закрыла воду. Ванна была полна. Она окунулась, смывая с себя пену.
Она вытащила затычку и вышла из ванной на коврик.
Там она вытерлась, быстро и энергично действуя полотенцем. Совершенно обсохнув, она надела сухую одежду: черные слаксы и свежую белую рубашку. Стоя перед маленьким зеркалом, она снова и снова проводила по волосам щеткой, пока не почувствовала, что они стали мягкими и пушистыми сзади. Тогда она собрала свою мокрую одежду и заспешила по коридору к себе в комнату.
Карл сидел на кровати и читал книгу.
– Что это? – спросила Барбара. – Какая книга?
– «Очерки западной философии» Рассела.
– И как? – Она повесила полотенце в шкаф.
– Интересно. Возьму когда-нибудь почитать.
– Можешь взять прямо сейчас, если хочешь. – Барбара села в кресло. – Сигарету? – Она протянула пачку Карлу.
– Нет, спасибо. Я не курю.
Барбара закурила и бросила пачку на стол. Она сидела, пуская дым, и наблюдала за Карлом, который читал книгу. Карл ответил ей смущенным взглядом. Немного погодя он закрыл книгу и положил ее на кровать.
– Наверное, я все же не буду ее брать. Раньше я много читал философии, теперь меньше. Думаю, когда я закончу свой трактат, то и о философии забуду.
– Что же ты будешь тогда читать?
– Романы. Я мало читал романов. Проводил время в основном в компании Канта и Спинозы.
– И что, зря его потратил?
– Не совсем. Не более зря, чем когда учил геометрию в школе.
– Вот это я и называю зря.
– Возможно. – Он кивнул. – Даже наверное. Вокруг куда больше интересного, чем в книгах.
– Ты так думаешь?
– Да. Вот почему я и пошел сегодня гулять. Я очень рано встал, в семь тридцать.
– Ты проходил мимо. Я слышала, как ты свистел.
– Я вас разбудил?
– Да.
– Простите.
– Неважно. Утро было хорошее. Мне тоже нравится гулять. Вот почему я оказалась в воде.
– Я удивился, увидев, как вы там плещетесь. Я возвращался с холмов и решил срезать дорогу через парк. Я не собирался подглядывать.
Стало тихо.
– Вы сердитесь из-за этого?
– Сердилась. Но теперь это неважно. В конце концов, парк – публичное место.
– Я рад, что вы больше не злитесь. – Карл улыбнулся ей, его большое честное лицо просияло. – Какое-то время вы злились. И правильно. Нечего мне было стоять там и пялиться. Я знал, что поступаю неправильно. Знал, что мне надо уйти. Потом я это понял. Но все равно не ушел. Стоял и смотрел.
– Интересно почему, – сказала Барбара тихо.
Карл вспыхнул, испуганный.
– Я не хотел подсматривать. Я…
– Ты не имел права. Никогда не поступай так ни с кем другим.
Карл опустил голову, весь красный от смущения. Пробормотал несколько слов и, словно подавившись, умолк.
– Никогда больше так не делай. Ни с кем. – Барбара пошевелилась в кресле. – У каждого человека есть свой мир, свой собственный, личный мир. Вторгаться в него нельзя, иначе сломаешь.
– Неужели я… что-то сломал?
Она ответила ему быстрым взглядом.
– Ты этого хотел.
– Нет!
– Ты вторгся в мой мир.
