Обман Инкорпорэйтед (сборник)

– Куда еще я могу пойти?

– Прочь!

– Куда – прочь? Там ничего нет. Если я уйду, мне конец. Я знаю только этот мир… Только сюда я и могу пойти. Я ушел, но потом вернулся. Я знаю, мне не попасть в Общество: его двери для меня закрыты. Туда могут попасть другие люди… Бекхайм способен спасти целую кучу людей, но только не меня. Если я уйду из этого магазина, я погибну.

– Но вы же хотите уйти!

– Да, – подтвердил Хедли. – Разумеется, хочу.

Он направился вниз по лестнице.

– Подождите, – запыхавшимся голосом сказала Элис, спускаясь следом. – Не уходите: останьтесь и поговорите со мной.

Минуту Хедли постоял, прислонившись к перилам.

– А как быть со стариком там внизу? Его надо обслужить.

– Зачем? – взбалмошно спросила Элис. – Он такая важная особа?

– У него под мышкой приемник. Он хочет, чтобы его починили.

– Забудьте о приемнике.

– Не могу, – ответил Хедли с иронией в голосе. – Он стоит и ждет, чтобы я пришел и обслужил его. Старик уверен, что все дело в радиолампе. Но дело не в лампе, а в трансформаторе питания, который обойдется ему в двенадцать долларов пятьдесят центов.

Элис промолчала.

– Сам же приемник, – продолжил Хедли, – стоит не больше десяти. Мы с ним будем полчаса препираться, а потом я отнесу приемник в отдел обслуживания. Через две недели старик принесет приемник обратно, поскольку он по-прежнему не будет работать.

– Почему? – грустно спросила Элис, когда он спустился еще на одну ступеньку.

– Потому что Олсен припаял трансформатор вверх тормашками.

– Почему… он это сделал?

– Потому что он выбросил принципиальную схему для этой модели, которую прислали из «филко».

Элис снова непреклонно спросила:

– Почему он ее выбросил?

– Потому что ни одна зажравшаяся корпорация не смеет ему указывать, как ремонтировать приемники.

Элис вцепилась в свою сумочку.

– А больше схем нет? – спросила она, когда Хедли умолк.

– Больше нет.

– Что же вы собираетесь делать?

– Стоять здесь, сколько смогу. Сколько выдержу.

– Могу я… помочь?

– Нет, – ответил Хедли. – Никто не поможет. Я думал, Бекхайм сможет, но теперь знаю, что нет. Он в этом не виноват: он сделал все, что в его силах. Но я не вернусь к нему. Уж в этом-то я уверен… Встретив Уэйкфилда и послушав его, я убедился в этом раз и навсегда.

Он спустился по лестнице еще на ступеньку.

– Послушайте, – в отчаянии сказала Элис. – Я хочу с вами поговорить: разве нам нельзя поговорить сейчас? Старик может подождать.

– У него куча поручений. Он ужасно спешит.

– Он может выполнить их завтра.

– У него уже ноги болят от стояния.

– Он может присесть на какой-нибудь телевизор, – Элис пошла следом за Хедли. – Вы не хотите со мной разговаривать! Вы приняли решение – пока вы стояли здесь и разговаривали, вы приняли решение!

– Нет, – сказал Хедли, – я не принимал решения. Я не собираюсь ничего предпринимать.

– Но вы уверены. Вы не сомневаетесь.

– Я знаю, что не могу быть таким, как Уэйкфилд. Не могу так жить. Если это единственный способ выживания, он не для меня. Крест и флаг. Здоровое питание, религиозные бдения, молитвы и растения в горшках. И он это тоже знает. Это пугает его, но… он мелкий, ничтожный, ограниченный. Он пойдет дальше. А я не могу. Со мной все кончено. Баста. Шабаш. Уэйкфилд – вот что они понимают под кротостью. Но я не из кротких – я хочу многого. Слишком многого – для себя и своей семьи. Для всех. Мне нужны миллионы вещей для миллионов людей. Великие мечты. Великие идеи. Чушь собачья.

– Вы больше ни во что не верите?