– А чего закапываете?
– Да так, труп один, – откликнулся Толя.
– Что?!
Пришлось рассказать ему про Стрельца.
– Не знал его, но светлая ему память, – Архимедик ушел.
Мы вернулись в дом и принялись рассматривать начерченные Стрельцом каракули. Несколько очень схематичных рисунков в два ряда.
– Вот эта кривоватая башня, скорее всего, каланча, – предположил я. – Мы проезжали такую, помнишь? Она торчала на пустыре напротив многоэтажек.
Рядом с башней был накарябан шалаш и загогулина, которая напомнила мне рога. Между каланчой и шалашом стоял крестик. Снизу шли еще несколько картинок: виселица с человечком и две непонятные каракули.
Сало указал на волнистую линию:
– Это, по ходу, змея. А это, – он ткнул пальцем в нечто круглое, – тарелка с чем-то… супом или… э… студнем, – Толик хмыкнул и пошутил: – Ведьминым.
– Точно! Слушай, а ведь Стрелец так изобразил аномалии! Виселица – «удавка». Тарелка и в самом деле «студень». А вот эта змея – «кобра»! Смотри, что получается. Он нарисовал конкретное место на Центральной улице – мы его проезжали несколько раз – и рядом три аномалии, которые являются шариками в барабане «спортлото».
– Выходит, Стрелец нашел, где расположен выход! – подхватил Толик. – Возле каланчи! Погоди… Но почему он сам тогда не ушел отсюда?
– Стрелец был один, – многозначительно сказал я.
– И что? – не понял Толя.
– У него не было отмычек, на которых можно проверить, безопасен ли выход. А сам он не рискнул. Предпочел пулю, и я его понимаю – не так болезненно, как «кобра» или «удавка».
Толя загрустил, поскучнел. Я понял, о чем он думает: «В отличие от Стрельца у нас есть отмычки, и кому-то из них – из нас! – придется погибнуть, чтобы вышли остальные…»
– Пойдем, расскажем всем, – после паузы предложил я. – По-другому все равно никак. Иного выхода нет.
У телег никого не оказалось, кроме Сумрака и Утюга. Мы с Салом рассказали им о своем открытии.
– Каланча, значит. Ну пойдем, глянем, – предложил Коля.
– А остальных не будем ждать? – удивился Сало. – Может, собрать всех, и уж тогда…
– Нет, – отрезал Сумрак. – Сперва сами поглядим.
То, что Стрелец изобразил, как шалаш с рогами, оказалось маленьким бревенчатым магазинчиком с остроугольной высокой крышей. Чем тут торговали до Посещения, я так и не понял. Вывеска совсем стерлась, а по антуражу догадаться было сложно. Над входной дверью висело потрепанное погодой чучело – голова оленя с ветвистыми рогами, а на заросшем газоне во дворе красовались два керамических лебедя – черный и белый, вернее, серый от грязи. Также во дворе почему-то стояли покосившиеся деревянные кабинки туалетов без начинки, лежали штабелями доски.
– По ходу стройматериалами торговали, – предположил Утюг.
– Или тут был охотничий магазин, – возразил Сало, указывая на лебедей и голову оленя.
– Может, хватит фигней страдать? – скривился Сумрак. – Какая на хрен разница? Давайте лучше «барабан» выявлять.
– Да тут он, – я кивнул на огромную лужу, расположившуюся между магазинчиком и каланчой. В настоящий момент ее заполняла жидкая грязь, на первый взгляд, самая что ни на есть обычная. Но, если присмотреться, можно было заметить едва заметное дрожание воздуха.
– «Удавка», – прокомментировал я. Гайку кидать бесполезно, эта аномалия реагирует только на живых существ.
– С чего ты взял? – засомневался Утюг.
Ответить я не успел – лужа прямо на глазах покраснела, собралась в знакомую пульсирующую «змею». Хотя сейчас она больше напоминала гигантскую аморфную насосавшуюся крови пиявку.
Мы невольно отшатнулись.
– «Гадюка»! Твою ж мать! – охнул Утюг.
Первым побуждением было дать деру. Или затаиться и не дышать, опасаясь спровоцировать аномальную субстанцию на атаку. В памяти еще была свежа оплавившаяся под ее воздействием телега. Но разум подсказал, что сейчас «кобра» неопасна – если в нее не заходить, конечно. А сама она не сумеет миновать четко очерченную неизвестным силами границу «барабана». Э… Наверное…
Я кашлянул и сделал шаг к багровой «пиявке», чтобы подтвердить свою догадку. Она встрепенулась и взметнулась мне навстречу, агрессивно расправляя капюшон, но словно уперлась в невидимое, зато очень прочное стекло – ту самую границу.
– А хищник-то в клетке, – нервно рассмеялся Сумрак и, явно пересиливая себя, встал рядом со мной.
