Холодный, жесткий мужской голос вернул Филитта в реальность.
– Так что, когда вы выяснили, что уцелевшие с планеты Мюл живут в самом сердце «Альфы», вы решили не смириться с последствиями, а стереть все следы своей ошибки, не так ли?
Филитт снова вспомнил свой собственный голос. Теперь он вспоминал, как видел выходивших из-за стены жемчужников. «Уцелевших не оставлять! Уничтожить их всех!»
А затем погиб и молодой капитан. Не осталось никого, кто мог бы свидетельствовать против Филитта. К-ТРОНы. Они лучше людей. Никакой преданности, никакой идеологии, никаких суждений. Всего лишь программирование и слепое повиновение этому программированию. Легко и просто.
– И вы уничтожили все доказательства, собранные против вас майором Самком.
Нет. Он не хотел видеть этого. Но слова были сказаны, и они пробудили в его памяти воспоминания, нежеланные воспоминания, которые он никак уже не мог загнать обратно в безопасную темноту, в которой они пребывали весь последний год.
Филитт перепрограммировал замок на двери майора Самка и тихо, очень тихо вошел внутрь. Он убедился, прежде чем начать действовать, – быстрого взгляда на экран хватило, чтобы подтвердить, что Самк действительно пишет доклад о том, что на самом деле произошло над планетой Мюл.
Какой позор.
Коммандер приставил дуло бластера к затылку Самка и спустил курок.
– Это был единственный выход! – взорвался Филитт.
Слова оправдания, которые, как он надеялся, ему никогда не придется произносить, теперь срывались с его губ. Он отчаянно уставился на двух агентов, но они взирали на него бесстрастно, а их лица были словно вытесаны из камня.
– Разве вы не видите? – взмолился коммандер. – Если бы мы признали ошибку такого масштаба, наше правительство понесло бы огромные убытки. Нам бы пришлось выплачивать гигантские компенсации. Экономика никогда бы не оправилась от такого удара.
Их лица стали еще суровее, их выражения – еще более обвиняющими. Они осознанно решили не понимать его. От отчаяния его голос поднялся на несколько октав.
– Мы бы в одно мгновение потеряли наше превосходство, наше лидерство. Немедленно последовали бы санкции. Готов поспорить, что нас изгнали бы с «Альфы». Той самой станции, которую мы создали, черт побери! Нас бы лишили доступа к величайшему в Галактике рынку знаний и умений. Вы этого хотите для своих сограждан?!
Филитт переводил взгляд с Валериана на Лорелин, но не находил на их лицах сочувствия.
Коммандер не смел смотреть на жемчужников. Он не мог позволить себе думать о них иначе, кроме как о досадной помехе для человечества.
– Этого вы хотите? – с нажимом повторил он, брызжа слюной. – Хотите привести человечество к упадку и деградации? Отбросить на тысячу лет назад? Первой задачей Совета является защита своих сограждан. Первой и основной. Разве не это наш долг? – Филитт сильно ударил себя кулаком в грудь и продолжил: – Разве это не мой долг? И
– Дикарей? – подсказала Лорелин.
Филитт повернулся к ней.
– Сержант! Вы находитесь под абсолютным влиянием этого существа! Не усложняйте ситуацию! Он – угроза! Он – наш враг!
Император, сохранявший терпение на протяжении всей речи, шагнул вперед и ткнул коммандера пальцем в грудь.
– Вы – свой собственный злейший враг, коммандер, – сочувственно сказал он. – И пока вы не примиритесь со своим прошлым, вам не видать будущего.
Коммандер отшатнулся, ошарашенный словами императора. Нет. Он ошибался. Должен был ошибиться. Единственный путь добиться безопасности для человечества, для него самого – это избавиться от этой проблемы здесь и сейчас. Он мог. Он почти избавился. Он почти стер их из памяти Вселенной.
Он все еще может это сделать.
– Майор! – рявкнул Филитт. – Приказываю арестовать это существо. Слышите меня?
– Могу я потолковать с вами как мужчина с мужчиной? – спросил Валериан.
В глазах Филитта плескалось безумие, но вопрос агента его озадачил.
– Что? – спросил коммандер.
Валериан ударил его так быстро, что коммандер даже моргнуть не успел.
Глава двадцать пятая
Арун Филитт рухнул как подкошенный. Валериан поморщился и потряс ушибленной рукой. Он вложил в удар все свои эмоции.
– Хорошо поговорили, – произнес он, обращаясь к потерявшему сознание офицеру. Затем повернулся к императору: – Слушайте, это было весело, но нам нужно связаться со своими. Держите. Это ваше.
