что, что бы ни случилось, он сделал правильный выбор.
Лорелин протерла глаза, шагнула к нему и поцеловала.
Ее губы были теплыми и мягкими, и было что-то сладкое и мощное в этом поцелуе. Валериан одновременно почувствовал помутнение рассудка и его кристальную ясность. Он доверился Лорелин, и теперь она предложила ему поцелуй – возбуждающий, сладкий, беззащитный и такой реальный поцелуй. Валериан расплавился в ее губах, отдав всего себя Лорелин, а затем она отстранилась и прошептала:
– Спасибо.
Все было правильно. Это же Лорелин, и он доверял ей.
Держа в руках копира, девушка подошла к императрице. Потрепав зверька на прощание, она протянула его Алои. Копир защебетал, радостно заурчал и ткнулся мордочкой императрице в подбородок.
– Держите, – произнесла Лорелин. – Мы несем ответственность за потерю вашей планеты, и мы почтем за честь помочь вам восстановить ее.
– Мелинама! – воскликнула императрица, на глаза у нее навернулись слезы, и она обняла копира.
– Это значит «спасибо», – произнес Валериан.
– Идемте с нами, – произнес император. – Вы должны увидеть, чего способно добиться ваше сострадание.
Парочка агентов последовала за ним к маленькому кратеру. Валериан вспомнил, что видел похожий кратер на Мюле, туда засыпали свой улов рыбаки. Император передал жемчужину своей жене. Она вытянула ее в одной руке, в другой у нее сидел копир. Зверюшка обнюхала жемчужину, открыла свою узкую пасть и проглотила ее. Верхняя часть тела копира меняла цвет, подобно закатному небу, один оттенок сменялся другим. Валериан не мог оторвать свой взгляд от этого зрелища, и только каким-то отдаленным уголком сознания отметил, что остальные жемчужники собрались вокруг них в круг и сомкнули руки.
Императрица ласково погладила копира, а затем вытянула его над кратером. Зверек поежился, затем раздулся в размерах и принялся запускать идеальные, блестящие жемчужины прямо в жерло кратера.
До ушей Валериана донесся странный, навязчивый, прекрасный звук. Оказалось, это жемчужники начали петь. Его сердце застучало быстрее, а дыхание сбилось от восхищения.
Яркий, чистый, белый свет вырвался из кратера. Это напоминало извержение вулкана, только вместо лавы в воздух били лучи белого света. Они били вверх и неслись вдоль изогнутых стен дирижабля. Из ниоткуда поднялся ветер, взъерошивший волосы Валериана и Лорелин. Вокруг них мелькали цвета всех оттенков радуги. А затем решетки по сторонам цеппелина захлопнулись. Над их головами возникло небо, знакомое Валериану. Темно-синее небо, на котором проступали круглые луны и едва видимые огоньки звезд.
В небо вздымались скалы, словно сотканные из ничего пульсирующими лучами света. Скалистая поверхность под ногами Валериана внезапно подалась и превратилась в песок.
Валериан и Лорелин наблюдали за рождением нового мира.
Созидание остановилось, и ветер угас, превратившись в ласковый ветерок. Заморосил мягкий, нежный дождь. Капли падали на поднятое к небу лицо Валериана, и агент на мгновение закрыл глаза. А когда он открыл их снова, вокруг не осталось ничего, что напоминало бы о стенах дирижабля.
Вместо них Валериан видел сотни радуг, протянувшихся по небу после дождя. Со слабым, едва слышимым шорохом сочная растительность стала пробиваться сквозь камни, во все стороны ползли корни, вырастали листья и цветки. Теперь отсюда и до самого горизонта протянулась бесконечная панорама с сочной зеленой растительностью и кристально чистыми небесами.
Пространственно-временные агенты стояли плечом к плечу, наблюдая за происходящим вокруг них чудом. Повинуясь моменту, Валериан взял Лорелин за руку.
Ее рука уже тянулась к его. Их ладони встретились, пальцы переплелись, а простое соприкосновение человеческой плоти по-своему было таким же прекрасным и волшебным, как и творящиеся вокруг чудеса.
Императрица по-прежнему держала в руках копира. Он вернулся к своему первоначальному размеру, уши и хвост поникли от изнеможения. Валериан не стал бы винить зверушку – она только что выполнила весьма важное дело.
Хотя копир еще не закончил. С последним толчком хвоста еще несколько жемчужин упали в кратер.
Они услышали его прежде, чем увидели, – текучий, глубокий, первобытный звук. А затем море, столь любимое жемчужниками, серебряной полосой показалось на горизонте и устремилось вперед. Волны вздымались так высоко, что на мгновение Валериану показалось, что жемчужники случайно вызвали цунами. Но стоило только подобной мысли сформироваться в голове агента, и море моментально успокоилось. К тому моменту, когда вода достигла полоски белого песка у них под ногами, море уже нежно шелестело.
Валериан слегка улыбнулся. В этом были все жемчужники. Вся их культура, весь их мир строились на гармонии и спокойствии. Вся суровость в жизни Мюла всегда приходила извне. Жители планеты никогда бы не позволили жестокости появиться в их культуре.
Лорелин сжала ладонь молодого человека, а затем, улыбаясь, повернулась к нему:
– Разве ты не говорил, что хочешь пойти на пляж?
