— А у вас есть другие варианты?
— Нет, — покачал головой Чепурнов.
— Ну так какого черта вы задаете мне эти вопросы?
Чепурнов вывел Алешу во двор. Два бойца сидели на поваленном дереве и курили самокрутки.
— Свиридов! Дронов! — окликнул их Чепурнов. — Подите сюда!
Бойцы поднялись с бревна и подошли.
— Возьмите этого молодца и… — Чепурнов встретился с Алешей взглядом и вдруг осекся. Несколько секунд они смотрели друг другу в глаза.
— Так что с ним сделать, товарищ командир? — спросил один из бойцов. — В расход, что ли?
— Не надо, — ответил Чепурнов, сглотнув слюну. — Я… сам. Сам все сделаю. А вы идите, отдыхайте.
Один из бойцов выдвинулся вперед.
— Товарищ командир, дайте я ему как следует руки свяжу, чтоб не убег. А то паренек шустрый. Сиганет в кусты и поминай как звали.
— Хорошо. Вяжи. Веревка есть?
— Да найдем.
Боец ушел в сарай и вскоре вернулся с веревкой. Он подошел к Алеше, завел ему руки за спину и крепко их связал. Деловито осмотрел узел, кивнул и удовлетворенно произнес:
— Таперича не убежит, будьте покойны.
— Молодец, свободен. — Чепурнов слегка толкнул Алешу в спину рукой. — А ты давай иди. Ступай, сказал!
Алеша покорно побрел к реке.
— Сколько тебе годков-то? — спросил Чепурнов, когда они немного отошли.
— Шестнадцать с половиной, — ответил Алеша.
Чепурнов вздохнул:
— Молодой еще совсем. Как же ты в это вляпался?
— Я просто пытался вернуться в Москву, — ответил Алеша.
— А что у тебя там?
— Дом.
— Дом, — эхом отозвался Чепурнов. — Да, брат, дом — великая вещь. У меня тоже дом был. И дом, и жена, и сын… Вот такой, как ты. Разве что чуток постарше.
— И где они теперь? — спросил Алеша.
— Теперь-то? — Чепурнов усмехнулся. — Дом бандиты спалили. Жену забили насмерть, когда узнали, что я в Красную армию подался. А сын… Сына я сам убил, своими руками.
— Как убили?
— В бою. Он у белых служил. Я-то ведь по погонам рубил, а не по человеку. Только опосля разглядел, когда он уже в траве лежал. Он еще жив был, когда я возле него присел. Велел мне себя не винить. Сказал, что прощает… Добрый был парень. Даже помирая, не себя, а меня жалел.
Впереди показался поросший травой обрыв, а за ним замерцала серая кромка воды.
— Ну вот. Пришли, — сказал Чепурнов. — Встань-ка на самый край.
Алеша подошел к краю обрыва. Глянул вниз, и сердце у него учащенно забилось.
«Я не могу умереть, — пронеслось в голове у Алеши. — Это невозможно. Невероятно, чтобы меня не стало, чтобы все, что я чувствую, вижу, мыслю — чтобы все это превратилось в воздух и пыль».
— Я не могу умереть, — сказал Алеша вслух.
Чепурнов у него за спиной усмехнулся.
— Да ну? А я вот сейчас перебью тебе палкой ноги и сброшу в воду. Тогда и посмотрим, можешь ты умереть или нет. Плавать-то хоть умеешь?
— Что?
— Я спрашиваю: умеешь плавать?
— Умею.
Чепурнов оглянулся, достал из кармана нож и быстро перерезал веревку.
— Не разжимай пока рук. Как толкну, сразу ныряй и плыви. Только не шуми слишком. Плыви вправо, там будут камыши, спрячешься в них. Сможешь просидеть в камышах до темноты — будешь жить. Все понял?
— Да.
