ознакомили с работами, что ведёт в Воронеже Архип Михайлович Люлька?
– Нет. А вам уже исполнилось сто лет?
– Пока только девяносто четыре. Простите, забыл ваше имя-отчество.
– А я его и не называл.
– Из будущего забыл. Тело молодое, а память подводит.
– Владимир Михайлович.
– Шурик. Простите мне мою рассеянность, но очень рекомендую наведаться в Воронеж, а потом, когда вернётесь, поделиться мыслями об увиденном с товарищем Сталиным, потому что я сам в реактивной авиации почти ничего не смыслю.
– Я тоже.
– У вас всё ещё впереди. Эх, мне бы ваши годы! Советую оседлать реактивную тематику и… да, Павлу Осиповичу тоже пора входить в эту струю. Словом, будете в Воронеже, кланяйтесь от меня Москалёву – он сейчас больше всех знает про то, как запрячь ТРД. Хотя снова я тормознул – сам же туда лечу. Ой, а на моём самолёте место есть только в бомбоотсеке. Простите, не могу пригласить вас в попутчики.
– Здравствуйте, – к нам подошла моя ненаглядная. – Ты представишь меня товарищу полковнику?
– Мусь! Это же сам Мясищев! Помнишь, который построил первый межконтинентальный сверхзвуковой бомбардировщик?
– Ты совсем мозги потерял, старый хрыч! – накинулась на меня моя радость. – Вот что ты несёшь! До этого ещё, как минимум, лет двадцать, а ты тут вовсю авансы раздаёшь!
– Простите его, пожалуйста, товарищ полковник, – повернулась она к нашему собеседнику. – Ему товарищ Сталин недавно разрешил самому выбирать, кого посвящать в тайну, а он, дубина, от этого вообще берега потерял – лупит, как пыльным мешком из-за угла.
– Пойду-ка я, действительно, дам подписку, – улыбнулся Мясищев.
– Тема «Шум», – подсказала Мусенька.
Глава 59. В ссылочку
Не стану много рассказывать о положении дел в Воронеже – тут производят штурмовики Ил-2 и москитные истребители. Выяснилось, что и москитные штурмовики тоже понемногу делают – их используют для работы по точечным целям. Вообще-то Ар-2 неплохо справляются с этой задачей, но и малышам дело находится. Их стали пускать на «доработку» позиций, обработанных Илами, или охотиться на грузовики в прифронтовой полосе.
Ещё я видел тут товарища Бартини, прохаживающегося среди составленных на краю лётного поля Ер-2. В бюро у Архипа Михайловича Люльки очередной период уныния – двигатель массой полтонны выдал тягу восемьсот килограммов, после чего взорвался. Никто не пострадал, потому что персонал находился за бронированной стенкой. Судя по кинокадрам, факел прорвался в обратную сторону – что-то с управляемостью горения. И ещё поговаривают, что нужно возвращаться к центробежным компрессорам.
Словом, составив отчёт, я передал по одному экземпляру Жигареву и Сталину, а сам засобирался в Горький. Мусенька хочет повидаться с мамой и сёстрами – значит, пора отправляться в колхоз «Луч».
А вот и не вышло ничего из этой затеи – меня привезли в Кремль, где в кабинете товарища Сталина собрались, кроме Хозяина, Шахурин и Жигарев. Признаться, я не помню, кто был главкомом ВВС в это время, но точно не Павел Фёдорович. А тут налицо явное отклонение от прошлой реальности.
– Товарищ Субботин. Оценивая результаты вашей деятельности, мы пришли к выводу, что вы явно недолюбливаете Яковлева и Туполева. Не скажете, почему? – поинтересовался Шахурин.
– Сложный вопрос – с одной стороны, в той жизни, как и в этой, они были людьми заслуженными и авторитетными. Их мнение имело значительный вес. Но события, происходившие в нашей авиации накануне войны и в начальный её период, словно были срежиссированы опытным кукловодом – постоянно принимались решения, ухудшающие ситуацию.
Впрочем, давайте не станем беспокоить тени несбывшегося – самые негативные моменты в этот раз удалось объехать. – Конечно, я попытался замять тему.
– Таким образом, напрашивается вывод о том, что вы вели заранее продуманную политику и что достигнутые результаты вас устраивают, – кивнул Иосиф Виссарионович. – Собственно, это следует из вашего отчёта, который можно вкратце пересказать в трёх словах.
– В Багдаде всё спокойно, – кивнул я. – Из разработок и усовершенствований, которые, естественно, ведут все коллективы разработчиков летательных аппаратов, на ближайшую перспективу интересен только Ил-1 – Сергей Ильюшин пытается превратить штурмовик в бронированный истребитель. Совершенствует аэродинамику и вытрясает из Микулина более мощный двигатель. Остальные же боевые машины у нас уже есть, и до конца войны нам не потребуется проводить их серьёзных изменений, напрягая промышленность перестройкой производства.
– А что вы думаете о Ту-2? – поинтересовался Шахурин.
– Пусть о нём у Туполева голова болит, – отмахнулся я. – Ему ведь никто не мешает продолжать работы!
– Тем не менее, вы способствовали укреплению целого ряда конструкторских коллективов: Сухого, Поликарпова, Москалёва, Антонова. Теперь вот ещё товарища Мясищева… хм… озадачили. Хотелось бы услышать подробности, – включился в допрос Жигарев.
