Тем не менее, всё это богатство возвращалось в течение дня. Четвёртого дня войны. Долго они не засиживались – звено за звеном уходило к Пруту прикрывать то бомбардировщики, то штурмовики. Мне было не до полётов – хлопот заметно прибавилось. Замкомполка прибыл только в сумерках на УТИ- 17С, конвоируя тихоходный транспортник, доставивший нашу полуторку.
У ночников дела с восстановлением численности шли медленней, но тоже не прекращались. Этой ночью они даже летали на свободную охоту – топили плавсредства на Пруте десятикилограммовками. Если кто не знает – это семидесятишестимиллиметровый осколочный снаряд с приваренным стабилизатором и взрывателем именно для бомб. Девчата брали их по десять штук и сами находили цели или на реке, или на правом, румынском, берегу. А нечего курить или костры разводить! Впрочем, некоторые израсходовали не всё – так и садились с частью бомб, когда заканчивалось горючее. Доложили о начале возведения моста в другом месте и отметили прибытие к нему восьмидесятивосьмимиллиметровых зениток. Видимо, немцы всерьёз озаботились переброской войск для удара на Бельцы и сами взялись за организацию обороны переправы.
Глава 36. Новое направление
Утром я направил штурмана с ведомым на разведку – наши фотографии командованию понравились, и оно заказало ещё. Два звена ушли поискать добычи к известным нам аэродромам на той стороне, а остальные ждали приказа на сопровождение бомбардировщиков или штурмовиков. Вместо приказов прилетел Мичугин – начальник авиации армии. Хотя поговаривают – ему пока подчиняется авиация всего фронта. На фронт поставили, судя по слухам, Тюленева, но он где-то далеко и пока не полностью взял управление в свои руки.
– Мне доложили, что ты самого генерала Чкалова пилотированию обучал? – Федор Георгиевич только что выскочил как ошпаренный из палатки, где после всенощного бдения отдыхают девушки-штурманы. Визгу было…
– Не пилотированию. Делился с ним сведениями о тактике фашистской авиации. Да, у себя в школе – он прилетал на пару недель, интересовался и многим мне помог.
– Воронежская школа фигурного пилотажа и спортивной стрельбы, – хмыкнул Мичугин. – Наслышан. То есть я уже навел справки, – вдруг изменил он тон с покровительственно-начальственного на повествовательно-деловой. Самые толковые комэски-истребители отозвались о ней одобрительно.
– Да, – согласился я. – Мне не позволили забрать в свой полк лётчиков-интернационалистов.
– Кого?
– Ну, с опытом Испании или Китая.
– А кого позволили?
– Спортсменов и хулиганов из кадровых частей. Ко мне ведь не только сливки авиации попадали, но и неудобные парни с тяжелым характером или балбесы с разгильдяями.
– Возможно, нам следует обсудить… э… – Мичугин несколько замешкался.
– Актуальные аспекты настоящего момента? – подсказал я.
– Да.
– А можно пару вопросов?
– Пожалуйста.
– Какие типы пикирующих бомбардировщиков сейчас поставляет нам промышленность?
– Только один – Ар-2.
«Удача», – подумал я про себя.
– И расскажите вкратце о самолёте Су-2. Чисто технические детали. Понимаете, в условиях предвоенной секретности я как-то выпустил его из виду. А взаимодействуем мы с ними часто.
– Шесть пулемётов, десять Эрэсов или четыреста килограммов бомб. Взлётный вес почти пять тонн. Мотор мощный – тысяча триста сил, скорость у земли больше четырёхсот, – уверенно по памяти перечислил Мичугин.
– Тысяча триста? – переспросил я удивлённо. – А какой марки мотор? Не М-82? – в голове моей мелькнула смутная догадка.
– Да, именно он, – кивнул генерал. – Вы меня что, на знание техники проверяете?
– Никак нет. Это я полирую свой старческий склероз.
В чём дело? – спросите вы. А в том, что я оказался маразматиком высшей пробы. Таким, что клейма ставить некуда. Я крепко подставил Поликарпова. Почти так же, как в прошлой жизни его подставил лично товарищ Сталин. Всё дело, как всегда, в моторах. Немногие знают печальную историю самолёта Гу-82, созданного Гудковым и прекрасно летавшего ещё осенью сорок первого. Эта машина вполне могла стать достойным противником истребителям противника – она была на их уровне. В том, что она «не прошла», досужие мыслители обвиняют интриганов и даже обливают грязью товарища Лавочкина, якобы бывшего противником этого проекта.
А противником был бомбардировщик Су-2 – любимое детище вождя. Именно на него и уходили все М-82. Уходили до тех пор, пока осенью сорок первого фашисты не захватили Харьков, где производили эти ближние бомбардировщики. Поскольку предприятия оттуда эвакуировали, эвакуировать должны были и недостроенные самолёты. Ясно, что их дособрали, на что ушло ещё какое-то время и сколько-то моторов. То есть только в сорок втором году М-82 стали
