– Помни, что мы от тебя на расстоянии звонка, – заверяет Биб свою дочь. – Не бойся нас разбудить.
Когда машина сворачивает в переулок, удаляясь прочь, я чувствую, как холодные снежные хлопья тают у меня на лбу. Прикосновения сползающих капелек похожи на ощущения от взгляда Биб. Такие же неуютные.
Мне приходит в голову попробовать прочитать имя хозяина квартиры напротив нашей, но когда я счищаю снег с табличек, под ним оказывается льдистая корка – плотная, за ней ничего не разобрать. Марк сразу мчится наверх, Натали спешит следом – где-то вполовину его скорости. Я плетусь в самом глубоком арьергарде, обеими руками обхватив чемодан. Уже у двери комнаты Натали я едва ли не падаю вместе с ним внутрь.
– Ты выглядишь потрепанным, – замечает она.
– Ну тогда не кантуй меня сильно.
Даже тени ответной улыбки не возникает на ее лице, и нас, как обычно, спасает Марк:
– Здесь, Саймон!
– Иди. Разберитесь уже с этим, – говорит Натали не то мне, не то нам обоим и отступает на шаг в сторону, освобождая мне проход.
Марк сидит за моим столом. Интересно, пользовался ли он компьютером, пока меня не было? Он не смог бы выйти в Интернет без моего пароля, и я понять не могу, с чего это вдруг волнуюсь. Возможно, дело в том, что я опасаюсь за сохранность моих трудов. Возможно, меня беспокоит книга, лежащая прямо под рукой Марка – книга, которую явно недавно открывали.
– Смотри, что я сделал, – говорит он, протягивая ее мне.
Открывая книгу, я не вижу никакой разницы поначалу, но потом дохожу до страниц о Табби Теккерее. Поля стали угольно-черными от плотной карандашной штриховки. Конечно, толку от этого поношенного покетбука на языке, который я никогда не учил и учить не собирался, было мало, и траурный цвет штриховки можно было бы принять за часть погребального ритуала, но я почему-то ощутил наплыв абсурдного раздражения – как если бы Марк испортил хорошую книгу.
– Ты что натворил?
– Я увидел этот приемчик в фильме, – говорит он с широкой улыбкой, которую я нахожу совершенно неуместной. Я собираюсь даже заявить ему об этом прямо здесь и сейчас… но тут замечаю, что в черноте полей есть просветы. Там, на полях – слова, еле заметные, почти что неразборчивые. Зря ломать глаза нет никакого желания – а расшифровывать эту кашу себе дороже:
троп
труп
труппа
Вели
киум
создал
портал
сссыл
кивмес
ееувяз
ал
изпод
созна
ниябол
ного
что ради
знания
готово
на всё
истёкпос
лед
нисрок
имерт
вый
аж
