интересующийся взгляд, и он явно нашёл в нём согласие (собственно то, что он и хотел найти). – Значит да… Ты ведь это, знаешь же, кто там пролживает. Обездоленные и потерянные…
Последнюю фразу он сказал как-то насмешливо, на что бармен отреагировала:
– Аркаш, может хватит? – чуть ли не взмолилась она.
Странно. Если пошла подобная интонация, значит сейчас будет что-то интересное…
– Погоди-и, это ещё отнюдь не конец… Так вот. Я там не живу, хот я выгляжу как они. Но это всё только для конспирации, чтобы в ихнем обществе не отличаться. А так проживаю здесь, если не веришь, то доказательства не нужны: не проживал – турнули бы. Почему живу тут.? Да по одной просто причине что как раз-таки ранее упомянутую “Дорогу” строил я. Вот и благодарность. А те, ну, ты понял, её не строили, поэтому и живут не здесь. А живут там, и занимаются кое-чем очень нехорошим… Ты ведь это, видел же детей тамошних… Ну видел же, не так ли. А замечал таких, у которых что-либо из конечностей отсутствует? Ну, это тоже бесспорно, – тут вновь оживилась тётка, опять взмолившись, только теперь более волнительно: “Арка-аш…”. Тот отреагировал просто: – Ти-ихо. Тут сейчас я говорю… Так вот, ты небось думаешь, что они их потеряли… Так ведь? Ну оно и понятно, вокруг ведь немало всяких катакомб да железок острых. Но, ты ведь человек со стороны, а я тот, кто был внутри общины тех зверей. И я-то знаю правду. И знаешь, в чём она состоит?... – я вновь заинтересованно посмотрел на него. – Вот скажи мне, когда человеку нечего есть, он ведь пытается найти пищу… Так?... А когда у человека это не выходит и он очень голоден, что первое приходит на ум? Во-от, ты не знаешь. Почему? Да потому что никогда подобного не испытывал. А они это испытывают каждый день. И мысли плохие им приходят на ум каждый.. день.. какие, спросишь? – я промолчал, но его это мало беспокоило. – Ну, у них ведь есть дети, а своя шкура к телу ближе. Значит что, можно с детьми и кое-что сотворить, учитывая, что у них всё равно никакого будущего нет… – его глаза расширились, теперь это был истинный взгляд безумца. – Когда родителям сильно приспичит, они берут своё чадо, берут какой-нибудь ножичек, и начинают медленно, но верно отпиливать какую-либо из оставшихся частей на ребёнке, а потом, толком даже не приготовив, ЕДЯТ ЕЁ! Аахахахахахаха… – надсадно вдыхая воздух, он залился ломающимся смехом.
Всё, мне этот бред надоел. Я, схватив бутылку воды, резко встал и быстро зашагал к выходу.
– Когда… когда услышишь снаружи детские крики по ночам, вспомни мои слова! Ахахахахаха! – прилетело мне в спину, когда я уже был за порогом данного заведения.
Бред, полный бред сумасшедшего маразматика! Такого просто быть не может, здесь, у последнего полностью уцелевшего оплота мёртвой цивилизации. Ну не может и всё! Это бы заметили, с этим бы разобрались. Обязательно!...
Или нет?
Я остановился посреди лестницы, ведущей на второй этаж. Лицо моё было сейчас вспотевшим и красным не только из-за удушливого воздуха бара, но и ввиду моей беготни с первого на другой этаж. Ошпаренный последней мыслью, я её прекратил, став на шестой ступеньке, склонив голову к низу и, пытаясь отдышаться, призадумавшись.
А ведь я уже видел, на что способны люди. Я уже узнал, насколько они обезумили за столь короткий час. Я ведь уже, вроде, понял их истинную сущность. А теперь, увидев хорошо сохранившееся здание, решил, что всё виденное и прочувствованное мою ранее – неправда. Ведь так, да?... Да, это просто опьяняющий вид Дома, напоминающий о былых временах и как бы возвращающий в них… Но так просто поддаваться нельзя. Всё-таки нужно помнить, где ты и что ты. Ни за что нельзя расслабляться: всегда и всем правили деньги, и данное место не является исключением. Тут данное правило чувствуется даже более сильно: у тебя есть деньги – существуй, нет – ешь себе подобных. И явно вышестоящим властям наплевать на тех, кто не приносит дохода… Да, и с чего это я вновь поверил в гуманизм?
Зачем, в конце концов, тому мужику надобно мне врать… Незачем, стало быть. Хотя, он мог наговорить это лишь для того, чтобы припугнуть новоявленного жильца. Но тут опять же встаёт вопрос: “Зачем?”. И тогда почему Дима с Юлей были так взбудоражены при подходе к Дому.
Скорее всего, тут действительно что-то не ладно…
Но стоит ли влезать в это дело мне? Человеку, только недавно появившемуся на данной арене?... Нет, наверное, вряд ли стоит.
Я поднялся на третий этаж, как услышал знакомое бренчание гитары. Только теперь оно было, что ли, ещё более лёгким. Настороженность в нём осталась таже… Но плавность перетекания струн будто изменилась, и теперь музыка лилась более медленно, непринуждённо и спокойно. Но было что-то в этом спокойствии обманчивое, но я никак не мог уловить, что именно…
В этом мне помогли слова. Услышал я их, только поднявшись на пролёт между четвёртым и пятым этажом. Передо мной предстала толпа людей. Теперь она была больше, но даже в ней не улавливалось ни звука.
Сглотнув, я посмотрел на бутылку в руке. Может отпить? Нет, не надо. Я её ещё даже не открыл, а мало ли, вдруг откупоривание крышки создаст некий звуковой резонанс и помешает всему тут происходящему… Нет, лучше не надо нечего делать.
Передвигаясь буквально на цыпочках, я поднялся ещё выше и прислушался к песне музыканта:
