войне как на войне.
Брат Атов обыскал трупы, его добычей стал медальоном с изображением объятой огнем чаши, заключенной внутри кольца. Это был тот же знак, что мы видели в покинутой обители около деревни Лулион в Буа и потом в наших снах.
– Вот вам и доказательство. Это знак алавантаров. – шепотом произнес Атов.
– Будьте начеку, – приказал сир Джам, – никакого шума, никаких разговоров, – он повернулся к нам, – куда дальше?
Но мы не могли с точностью сказать, через какую из пяти обнаружившихся в том зале дверей нам следует идти дальше. Тогда солдаты по сигналу сира Джама одновременно распахнули все двери. За четырьмя обнаружились помещения с мешками и ящиками, полными припасов, а за пятой оказалась большая комната, а в ней около десятка отдыхавших на сколоченных из горбылей лежаках алавантаров. Возможно, это было что-то вроде караульного помещения. Наша атака была внезапной. Захваченный врасплох противник не сумел оказать серьезного сопротивления. Но радоваться успеху было рано, из темноты полетели стрелы.
Каким-то чудом я успел поднять щит, и около десятка стрел с противным щелканьем застряли в тонком металле. Воину, что шел рядом, стрелы пронзили шею и грудь. Он умер сразу и тихо. Наш отряд рассыпался. Кто-то попытался укрыться за колоннами, кто-то спрятался за ящиками и бочками, что валялись повсюду. Со всех сторон слышались беспорядочные крики, стоны и даже плач. Я увидел, как сир Джам и несколько воинов бросились вперед. Другая группа под командованием брата Атова устремилась вдоль стены. Суматоха и шум, звон стали, вопли… и вдруг все успокоилось. Я высунулся из укрытия. Впереди послышался голос сира Джама:
– Здесь все! Продолжаем движение!
Я поспешил к рыцарю. Проход в тоннель перекрывала баррикада. По другую ее сторону лежали бездыханные тела, среди них и несколько наших воинов. Тут же стоял на треножнике необычного вида огромный арбалет. Это был самый настоящий дворенский самострел. Я немало слышал об этом оружии, о том, насколько оно опасно и как сложно его достать, но видел впервые. Айк обошел арбалет и подергал пальцем тетиву из скрученных воловьих жил.
– По мне, так ничего особенного, – заметил он.
– Посмотрим, как ты заговоришь, когда столкнешься с сотнями таких самострелов, – огрызнулся один из рыцарей. Он сидел на полу, по доспехам на груди струилась кровь. Старый седой латник готовил ему повязку. – Таким самострелом за пару минут можно положить десяток рыцарей в тяжелых доспехах…
Рыцарь был прав – недооценивать врага нельзя.
Оставив мертвых в зале, мы двинулись дальше по коридору. Миновав пару поворотов, мы наткнулись на новую дверь. Я понятия не имел как, но знал, что именно за этой дверью скрывается Аграз. Латники выстроились клином, с разбегу навалились, вышибли створки и ворвались в невероятных размеров полукруглый зал, высокий свод которого подпирали огромные колонны. В голове пронеслось сказанное Жимором. Это был «Зал знаний» и возвели его хранители много сотен лет назад. Когда-то здесь трудилось множество намори, теперь же помещение пустовало, лишь посередине стояла новая баррикада. Наученные горьким опытом, мы поспешили укрыться за колоннами – и вовремя, потому что мгновение спустя послышался уже знакомый шипящий звук летящих арбалетных болтов.
Перебегая от колонны к колонне, мы постепенно обошли баррикаду. Как только защитники это поняли, они тут же бросили свой рубеж и отступили. Мы возрадовались легкой победе, но, как выяснилось, это был лишь отвлекающий маневр. Из боковых проходов по нам ударили отряды облаченных в чешуйчатые доспехи алавантаров. Завязался бой, и я не сразу заметил странного мужчину, который мирно сидел в дальнем углу зала. Незнакомец был голый и очень, очень бледный. Он не обращал никакого внимания ни на наше вторжение, ни на битву. Его глаза были закрыты, а губы шевелились, будто он емолился. Но как только я сделал шаг в его сторону, он открыл глаза, и его лицо осветила зловещая, жуткая улыбка. Я понял – это Аграз.
Вождь алавантаров оказался человеком средних лет, среднего роста и средней же комплекции. В отличие от сподвижников, которые выглядели испуганными, подавленными и рубились из последних сил, Аграз был спокоен. Он медленно поднялся на ноги и вздохнул. Это был очень долгий вздох, который перешел в гудящее мычание, которое становилось громче и громче. Что-то происходило, и мне это совсем не нравилось.
Брата Атова, похоже, такое развитие событий не устраивало еще больше. Он повернулся к своим собратьям и прокричал что-то на незнакомом мне языке. Двое служителей Ордена ринулись к Агразу, вскинув кривые мечи, но зал озарила вспышка света, и они упали замертво. Басовитое гудение перешло в пронзительный вой. Алавантары, оставив на поле боя несколько трупов, бросились к дверям. Вокруг нас засверкали лучи света, они метались между колонн, прыгали с места на место, поражая одного брата Ордена за другим. Справа от меня упал и забился в конвульсиях молодой служитель в меховой шапке, потом рухнул другой – толстый, с залысинами.
Братья умирали и умирали, пока в живых не остался лишь Атов. А вот норденцев магия почему-то не тронула, но от этого легче не становилось. Мы сгрудились, выставив клинки, и только Рик рванулся вперед.
Я завопил:
– Нет!!
Но было слишком поздно. Мой брат понесся на Аграза, замахнувшись окровавленной секирой. В тот момент, когда полукруглое лезвие пошло вниз, грозя разрубить предводителя алавантаров мало что не надвое, в грудь Рику ударил луч света. Рик остановился. Аграз хрипло расхохотался, и от его смеха у меня
